Опасаясь, что дворецкий пойдет на второй круг, да еще и снова молиться начнет, Дан прервал его:
– Соберитесь, Бэрримор. Где они? Где это чертово зло? В Баскервиль-холле?
Дворецкий вскочил на ноги:
– Я не знаю, где они, мистер Холмс. Но вам нужно пойти со мной в Баскервиль-холл. Вы увидите. Этого не расскажешь…
– Разве полиция еще не там?
– Что ей там делать, мистер Холмс? Заглянули, увидели обгорелые развалины да ушли прочесывать болота. На болотах тоже много зла, но гнездо его в Баскервиль-холле. Недаром вы его сожгли. Да только не доделали работу.
– Почему же ты не рассказал им о том, что знаешь?
– Кто мне поверит? – горько рассмеялся Бэрримор. – Идемте.
Он вышел из пещеры и побрел по тропе через топь. Остальные потянулись за ним. На этот раз замыкал шествие Сэр Генри, над которым продолжала парить Машенька.
– Может быть, лучше оповестить полицию? – осторожно предложила Настя.
– И что мы им скажем? – скептически возразил Дан. – Предъявим безумного дворецкого, который без конца твердит про зло?
Сенкевич промолчал. Во время монолога Бэрримора он сделался задумчив и с тех пор не проронил ни слова.
Покинув топь, Бэрримор зашагал по тропинке в сторону Баскервиль-холла. Час спустя впереди показались высокие кряжистые дубы аллеи, ведущей к дому.
– Вспоминаешь что-нибудь? – нарушил молчание Сенкевич.
– Нет.
– Я тоже. Странно, правда?
Чугунные ворота стояли распахнутыми, фонари на аллее не горели – да и кто бы их зажигал? Вокруг царило запустение, которое мгновенно завоевывает позиции в местах, из которых уходят люди. За лето двор успел зарасти бурьяном и полынью, теперь они высохли, длинные стебли уныло покачивались под холодным ветром. Дан поднял свой фонарь повыше, огляделся. Каменные стены покрывал толстый налет сажи, маленькие окна, из которых от жара вылетели стекла, теперь имели полное сходство с бойницами. Казалось, из дома смотрит то самое зло, о котором толковал Бэрримор.
– Жуткое место, – поежилась Настя.
Все трое вытащили револьверы, шагали медленно, останавливаясь, чтобы осмотреть местность, готовые в любой момент выстрелить.
Дворецкому тоже было не по себе, он, напротив, двигался торопливо, почти бежал, стараясь как можно быстрее миновать дом.
– Нам на задний двор, – тихо сказал он. – Зло там, в фонтане.
– Фонтан – зло? – переспросил Сенкевич, вглядываясь в обгорелую беседку, окруженную кустами. – Я помню его. Сэр Генри говорил, он был построен с какими-то нарушениями, поэтому ни дня не работал. Каждый владелец Баскервиль-холла пытался его починить, но проще было сломать и сделать новый. Так и остался в виде маленького пруда.