– Это не твой замок! Это замок покойного маркиза дю Буа! – вызывающе воскликнула Изабелла и безрезультатно попыталась если не притопнуть ногой, то хотя бы упереть руки в бока.
Улыбкой Гавара можно было замораживать ртуть.
– Замок покойного маркиза дю Буа – мой замок по праву, милая.
– По праву убийцы! – не дрогнув, гневно выкрикнул шевалье.
– По праву наследования, – маг ожег рыцаря льдом угрюмого взгляда. – Если не ошибаюсь, переход имущества от отца к старшему сыну в Уложении о дворянстве называется именно так.
– К старшему сыну?… – растерянно пробормотала герцогиня. – Но все наследники дю Буа погибли…
– Да, мадам, к старшему, – издевательски поклонился Гавар. – И нет, мадам, не все. Ибо вы имеете удовольствие беседовать с Гастоном дю Буа, прозванным соучениками в Высшей Школе Магии Шантони Гаваром. Старшим сыном маркиза Жермена Дю Буа.
– Так вы… – пискнула Грета, – настоящий маг?…
Колдун открыл и закрыл рот, в который раз за несколько минут лишившись дара речи перед недоуменно насупленным личиком женской логики.
Ходить в иные миры как к себе домой, захватить и удерживать самый огромный лес в стране на протяжении века, приручить и заставить служить себе свирепых, ужасных и просто отвратительных монстров – и начать считаться настоящим магом только после предъявления свидетельства о неполном высшем образовании?!..
Если бы это не было так смешно, он бы разозлился.
– Я полагаю, да, – хозяин замка издал странный звук, похожий то ли на кашель, то ли на придушенное квохтанье, и пленники не сразу поняли, что это был смех. Смех человека, попробовавшего смеяться впервые за долгие и долгие годы, если не десятилетия.
– Не думаю, что это дело твоего деревенского ума, дорогуша, – жутковатые звуки прервались так же неожиданно, как начались, вытянутая физиономия Гавара со впавшими щеками стала еще более надменной и бездушной, и он продолжил:
– Да, я родился с даром. Но если бы не мать, меня никогда не отдали бы учиться. Мне прочили блестящую карьеру в десятках областей магии. Великие открытия ждали меня и славные свершения. Дальние страны и еще более дальние миры… Впрочем, когда до окончания Школы оставалось всего полгода, мать заболела, и отец вызвал меня домой. Как выяснилось очень скоро, только за тем, чтобы никогда больше не отпустить не только в Мильпардон, в Школу, но и из замка. Он, честный дворянин, как он именовал себя, полагал несмываемым позором рождение сына-мага. Старшего сына. Наследника. Бесчестьем, которое надо скрыть ото всех, и если не в могиле, то методами максимально приближенными. Не знаю, надоумил ли кто, или придумал сам, но после моего приезда старик разрешил мучавший его вопрос изящно. Он лишил меня всех прав под предлогом моего внезапного слабоумия, запер в замке, в этом самом подземелье, отведя несколько казематов под лабораторию по настоянию матери, и был настолько же счастлив не видеть меня больше, насколько я – его.