Сумерки коротки в Японии. Ночь — бархатно-черная, и лунный свет преображает архитектуру кукольных домиков, наклонные сосны, перистые чащи бамбука и башни пагоды.
Из комнаты внизу доносились звуки «кото» кузины Садако, инструмента вроде цитры, на котором она наигрывала бесконечные меланхолические сонаты из тягучих отдельных нот, похожих на разрозненные печальные мысли на фоне молчания. Не было аккомпанемента к этой музыке и песни, которую бы она сопровождала; потому что, как говорят японцы, аккомпанемент для игры на кото — летняя ночь с ее душным ароматом, а голос, гармонизирующий ее, — шепот ветерка в листьях сосны.
После того как Садако оканчивала свои упражнения, начинали звучать вдали еще более меланхолические высокие ноты флейты одного из студентов. Это было последним человеческим звуком. После этого ночь переходила в распоряжение оркестра насекомых — кузнечиков, сверчков и цикад. Асако скоро научилась различать десять, двенадцать отдельных голосов, все с металлическим оттенком: казалось, кто-то медленно заводил будильники и потом оставлял их звучать. Ночь и дом были полны этими неумолкающими хроматистами. Иногда Асако боялась, что эти маленькие создания проберутся к ней в комнату и запутаются в ее волосах. Тогда она вспомнила, что прозвище ее матери было Сэми и что она получила его потому, что всегда была весела и пела в маленьком домике над рекой.
Это воспоминание однажды оживило в Асако желание посмотреть, насколько продвинулся ее собственный дом. Это желание было первой положительной мыслью, посетившей ее ум после того, как муж расстался с ней, и оно отметило собой новую стадию ее выздоровления.
«Если дом готов, — думала она, — я скоро перееду туда. Фудзинами, конечно, не хотят, чтоб я оставалась здесь вечно».
Это показывает, как еще мало понимала она строй японской семьи, в которой родственники остаются в гостях целые годы, вечно, до конца жизни.
— Танака, — сказала она однажды утром почти с прежней манерой, — я думаю, мне понадобится автомобиль сегодня.
Танака стал ее телохранителем, как в старые дни. Сначала она отказывалась видеть этого человека, пробуждавшего в ней своим появлением тягостные воспоминания. Она говорила Садако, что надо его удалить; та улыбалась и обещала. Но Танака продолжал исполнение своих обязанностей, а у Асако не было сил настаивать. На самом деле мистер Фудзинами Гентаро специально поручил ему шпионить за всеми движениями Асако, дело, впрочем, очень легкое, так как она не выходила из своей комнаты.
— Где автомобиль, Танака? — спросила она опять.