И, увязая в снегу, пробирался дальше вниз, к монитору.
От чугунного котла машины отходило длинное поворачивающееся дуло. Монитор был похож на пушку, нацеленную в долину, и вся площадь джиндской гидравлики в этот день походила на боевой участок, ожидающий наступления.
Да и вправду здесь готовился бой. Бой с враждебной природой за золото. Джиндская гидравлика получила от государства свою программу.
Ахнули и заворчали было артельщики, почесывая затылки.
— Где же экую уйму металла добыть, — сомневался один, — вода-то продержится всего две недели. Вот и весь срок работы нашей!
— Товарищи, — горячо возражал инженер, — вы по прошлому году судите, — это неверно! В этом сезоне гидравлика подошла к богатейшему участку Джинды. Просмотрите разведочный план!
Он развернул карту. Изображенная на ней площадь долины была разбита на квадраты, и в центре каждого — разведочный шурф, показывавший, сколько граммов металла содержится в одном кубометре породы.
— Да один только тринадцатый шурф вам даст половину программы, а смоете вы его в два дня!
Лица хмурились несерьезно. Прятали в бороды улыбки. Дело, очевидно, было и прибыльное, и исполнимое.
— Но только смотрите, — предупреждал инженер, — чтобы подготовлено было все, до последнего винтика. Придет вода — поздно будет доделывать, а раз сорветесь — и программа к чертям полетит, и договор лопнет!
Уполномоченный артели Бурьянов подписал соглашение. Это было еще зимой, тогда артель получила кредит. А теперь наступал самый ответственный момент — расплата. Вот поэтому-то у каждого из пятнадцати человек и была единая мысль о воде и программе. Но все-таки меньше всех думал Ефим Иванович.
— Десятник, а я-то что делать буду? — тоскливо допытывался он.
— А вот стой у бака да гляди, чтобы лед либо коряжина какая в трубу не заплыли!
— Так всю смену и торчать?
— А я, что ли, за тебя стану? Понятно, всю смену!
Перекидывались словами на длинной просеке. Один — кряжистый, прочный, как глыба, и Ефим Иванович, стройный, повыше, в ловко перехваченном кушаком азяме. Ветерок шевелил русую его бороду.
— Погляжу я, долго ли вытерпишь, Ефим! — смеялся Бурьянов.
— Пропади ты со своей канавой! — в досаде плюнул Ефим Иванович и взялся за лопату.
Эх, то ли дело с лотком и ружьишком в тайгу ударить!
К ночи зажгли керосиновый фонарь на пробу. В лунном свете его еще чернее сомкнулась тайга, еще острей заточились верхушки пихт.
В дощатом бараке спешно собрали производственное совещание. Обсуждали в последний раз все то, над чем трудились два месяца.
— Шлюзы проверены, вашгерд отконопачен! — докладывал бригадир плотников.