Еще пару часов мы потратили на организационные моменты, определили каждому фронт работ, после чего я получил два часа свободного времени, которое собрался потратить на обед с Франсин и визит в госпиталь к Лизхен.
Господи, когда я все успею? Надо себе завести личного секретаря–референта, иначе свихнусь. Ладно, начну с ресторана, ибо, как говорится, живы мы не только пищей духовной.
Франсуаза дисциплинированно ждала меня за столиком летней веранды ресторана.
— Франсин…
— Ты выглядишь усталым Мишель… — перебила меня француженка и решительно добавила: — Нам надо серьезно поговорить.
— О чем? — я сделал заказ и внимательно посмотрел на Франсуазу. — Впрочем, давай поговорим.
— О нашем будущем… — девушка нервно достала из портсигара сигаретку. — Я предлагаю тебе уехать во Францию.
— Нет.
— Из–за некой Елизаветы Чичаговой? — фамилию Лизхен, Франсуаза произнесла с нарочитым акцентом.
— Из–за нее, тоже.
— Это же смешно! — вспылила баронесса. — Я тебе предлагаю…
— Не надо мне ничего предлагать Франсин.
— Как это понимать? — француженка сделала надменное лицо.
— Купить меня не получится… — я постарался чтобы мой ответ прозвучал как можно спокойней. — Можешь и не стараться.
— Я не покупаю…
— Покупаешь Франсин, покупаешь…
— Ну а как? — девушка выглядела очень растерянной. — Как надо?
— Пусть все идет своим чередом… — я не договорил, так как увидел что напротив ресторана неожиданно остановилась открытая пролетка, пассажир и кучер вскинули маузеры…
На ходу вытаскивая револьверы к нам метнулись телохранители Франсуазы…
Я уже заваливая на пол баронессу сидевшую между мной и стрелками, услышал хлесткие выстрелы. Выдрал из кобуры кольт…
Застучали револьверы — это французы палили по пролетке, пассажир успел выстрелить еще раз и опрокинулся на сидение. Кучер хлестнул лошадей, но тоже слетел с облучка — я успел поймать его на прицел и нажал на спусковой крючок…
Трое французов кинулись к пролетке, а к нам подбежал Гаспар.
— Что с… — он не договорил. — Матерь божья…
— Франсин… — я с ужасом увидел, что на плече баронессы расплывается кровавое пятно.
— Мишель? — удивленно прошептала девушка и потеряла сознание…
— Срочно в госпиталь…
Оранжевая Свободная Республика. Блумфонтейн. Госпиталь русско–голландского санитарного отряда. 28 февраля 1900 года. 15:00
— Ну что? — мы с Гаспаром одновременно шагнули к доктору.
— Операция прошла нормально… — спокойно ответил фон Ранненкампф. — Жизни баронессы ничего не угрожает. Теперь покой, только покой…
— Опять… — буркнул я и со злости пнул ни в чем не повинную урну у входа в госпиталь.