— Елизавета Георгиевна, ну в чем дело? — я забрался в фургон и присел рядышком с Лизой.
— А вы Михаил Александрович, почему не остались с ними? — зло буркнула девушка.
— По одной очень весомой причине. Я вас люблю.
Лиза резко повернулась ко мне и капризно выдала:
— Любите? А почему тогда не целуете?
М-да… Когда мы нацеловались, чуть ли не до опухших губ, Лизонька отчаянно смущаясь, прошептала мне на ухо:
— Миш, неужели мужчины не могут без этого?
Я немного подумал и честно ответил ей:
— Могут, но недолго. И еще, ты не поверишь, но женщины тоже.
— Что ты такое говоришь?.. — совсем смутилась Лиза. — Неправда это…
— Правда Лизхен. Тебе еще очень многое предстоит узнать. Вот смотри…
— Куда, только после свадьбы!!!
М-да… одним словом, тоска–печаль…
Оранжевая Свободная Республика. Окрестности города Блумфонтейн. 22 февраля 1900 года. 11:00
— Господин Игл, прошу вас меня выслушать!.. — страдальчески кривясь выдавил из себя Веня. — Дело не требует отлагательств.
— В чем дело Вениамин Львович? — я тронул поводья и подъехал к фургону. — Внимательно вас слушаю.
Веня тряхнул нечесаными патлами и выдавил из себя:
— Я должен… Я должен признаться Елизавете Георгиевне в своем грехопадении…
Я чуть не расхохотался. Черт знает что и сверху бантик — иначе не скажешь. Томный юноша, со взором горящим. Тьфу–ты… Идиот, проще говоря. Думал, что после случки с аборигенками, Венечка остепенится, придет в себя, словом, станет нормальным мужчиной. Однако получилось совсем по другому. Уже вторые сутки изображает из себя падшего ангела, страдает не на шутку, того гляди и вовсе на себя руки наложит. С одной стороны, мне как–то плевать, а с другой… Нет, надо срочно, что–то делать…
— И как вы думаете, она среагирует на ваше признание?
— Не знаю… — понурился Веня. — Но…
— Что, но? Что, но, Вениамин Львович? Включите свои мозги, наконец. Если вы до сих пор не поняли, то попробую взять на себя смелость, объяснить вам. Мужчина отличается от женщины не только внешними половыми признаками…
— А чем еще? — буркнул Веня.
— Мужской сущностью, черт побери!!! — захотелось, для большей доходчивости постучать по голове Вениамина, но я все же сдержался. — Где ваша решительность? Где ваша гордость? Вы самец, вы повелитель, черт подери!
— О чем вы это беседуете? — рядом с повозкой остановила свою кобылку Лиза. — Опять какие–то мужские тайны?
— Именно так, Елизавета Георгиевна, — строго ответил я ей. — Прошу вас, дать нам, возможность договорить.
— Больно надо… — фыркнула Лиза и пришпорив кобылку, умчалась вперед колонны.
— Спасибо, что не выдали… — выдавил из себя Веня.