Сергея с первого дня своей армейской службы чрезвычайно мучил один и тот же вопрос: «Что есть служба?». Вроде это и не работа, и трудом её назвать трудно, а дальше выходило так, что «кто не работает, тот не ест». Но в армии никто не работает и ничего не производит, но при этом узаконен продовольственный паёк.
Мысль уносила его в мир аналогий. Служба — это защита Родины, но и разгон демонстраций — тоже служба, ловля воров и жуликов — служба и необходимость брать и давать взятки — служба. Служит чиновник и служит военный. Второй вроде бы обязан служить честно, а первый — просто служить.
Но все его выводы вертелись вокруг поговорки «кто не работает, тот не ест». Чем больше он над ней думал, тем больше приходил к выводу о правильности выражения, но не правильности его толкования. Правильнее было бы сказать, кто не ест, тот не работает. Тогда всё вставало на свои места. Армия готовит солдата к тяжёлому труду на перспективу. Если солдат собирается совершить работу, он должен есть, чтобы появились силы. Еда и работа — два неразрывно связанных понятия на Земле. А дальше начинается опасность попадания в лабиринт зависимости от еды и работы. Есть даже такая песня: «А вместо сердца пламенный мотор».
— Действительно, — размышлял Сергей, — сердцу нужна энергия для вдохновенного труда, а мотору нужно топливо для работы. Мы ведь не говорим, что мотор трудится. Мы говорим, мотор работает. Топливо может быть любым: уголь, дрова, мазут, спирт.
А сердцу для труда еда вообще не нужна, ему нужно вдохновение, ему нужна энергия, ему нужно созвучие мыслей. Люди в творческом порыве о еде забывают напрочь. Они худеют, но при этом становятся здоровее, видимо, Бог видит тех, кто трудится и помогает им. Но труженики смотрят на тех, кто работает и ест, сердце отключается, приходит аппетит. Видимо, и здесь есть иерархия и важна мера. Служба, труд, работа. Что первично. Наверное, всё–таки служба.
Какой труд и какая работа может заставить одиночек трудиться и работать, более того, убивать друг друга? А служба может. Даже историки изучают и чтят в основном битвы, бои, войны. Почти все исторические измерения проводятся от одной битвы до другой, от одной войны до другой. Наверное, такое поминание войн и не даёт вырваться из замкнутого круга.
И уже новая мысль захватывала его, лишний раз давая ему понять, что для армии он уже потерян.
От службы он переходил к обдумыванию «поминок». Он размышлял, что поминки — это не стакан водки, выпитый не чокаясь, это нечто совершенно иное. Поминки — это волна, пронёсшаяся во времени, но волны не угасают совсем.