Фаллопиевы трубы — иначе называются яйцеводы. В фаллопиевой трубе происходит оплодотворение яйцеклетки. Оплодотворенные яйцеклетки (яйца) поступают в матку, где и протекает нормальное развитие плода вплоть до родов) Мой живот, который я, конечно же, уже успела исследовать напоминает сдувшийся воздушный шарик. Я устала. У меня все болит. Я хочу домой. Когда в моей руке так и не появляется бутылка воды, я открываю глаза. Разве люди не должны суетиться вокруг меня после всего того, что я только что сделала?
Отец с дочерью на руках стоит перед окном, освещаемый тусклым послеполуденным солнцем и эта картина напоминает мне дрянную рекламу больницы. Не хватает только крылатой фразы клиники «Начните свою семью вместе с нами» и момент можно считать идеальным.
Приложив усилие, изучаю их. Он убаюкивает ее в своих объятиях, опустив голову так низко, что их носы практически соприкасаются. Этот момент должен быть невероятно трогательным, но он смотрит на нее с такой любовью, что я чувствую, как ревность сжимает в своих тисках мое сердце. У ревности чертовски сильная рука. Я пытаюсь избавиться от этих ощущений, жалея, что позволила этому чувству завладеть мной.
Ну почему это не мог быть мальчик? Это... мой ребенок. Новое разочарование вынуждает меня прижать подушку к лицу, чтобы отгородиться от «трогательной сцены», разворачивающейся передо мной. Два часа тому назад доктор произнес «девочка» и положил синее, покрытое слизью тельце мне на грудь. Я не знала, что делать. Мой муж наблюдал за мной, поэтому я приподняла руку, чтобы прикоснуться к ней. Все это время слово «девочка» давило мне на грудь, словно слон весом в тонну.
Девочка.
Девочка.
Девочка.
Я буду делить своего мужа с другой женщиной... снова.
— Как мы назовем ее? — он даже не смотрит на меня, когда спрашивает об этом. Мне кажется, я заслужила хотя бы взгляда. С меня хватит! Не прошло и часа, а я уже на заднем плане.
Я не подбирала имя для девочки, ведь была уверена, что родится мальчик. Чарльз Остин — в честь моего отца.
— Я не знаю. Есть предложения? — я разглаживаю простыню, изучая свои ногти. Имя — это ведь просто имя, верно? Я вот даже не пользуюсь тем, которое дали мне родители.
Он довольно долго ее разглядывает, придерживая рукой ее головку. Она прекратила махать своими ручонками. Теперь она лежит неподвижно и довольна тем, что находится в его руках. Мне знакомо это ощущение.
— Эстелла, — имя срывается с его губ так, словно он всю жизнь ждал того момента, когда сможет произнести его вслух.
Я приподнимаю голову. Не ожидала что-нибудь столь... древнее. Я дотрагиваюсь до своего носа.