Но вообще хорошо, что вы меня не видели. Вряд ли я выглядел достойно, распластавшись на мостовой, как крыса, зажатая под дверью. Никто еще не сориентировался, а я действовал так проворно, что в ту долю секунды, пока падала бомба, еще успел испугаться, что все-таки ошибся и свалял дурака.
Но тут же: БУ-УМ! БА-БАХХХ!
Сначала громовой удар, как в судный день, а затем грохот, словно лавина угля обрушилась на стальной лист. Это валились кирпичи. Меня как будто припаяло к мостовой. «Началось! – бежали мысли. – Так я и знал! Дружище Гитлер не мешкал, послал самолеты без предупреждения…»
И еще одна специфическая штука. Даже в секунды дикого оглушительного грохота, сковавшего тело от пяток до макушки ледяным ужасом, сохранилась способность сильно прочувствовать нечто помимо жути от разрыва многотонного снаряда. Как это описать? Выразить трудно, поскольку восприятие в значительной мере замешено на страхе. Главным образом словно воочию видишь взорванный металл; видишь, как, лопнув, разлетаются куски толстенной железной брони. Но что при этом необычно – чувство, что самого тебя внезапно вытолкнули лицом к лицу с действительностью, как будто разбудили, плеснув в лицо ведро воды. Лязгом грохнувшей бомбы вырвали из твоих дремотных грез, перед тобой кошмар, и кошмар этот – живая реальность.
Слышались крики, вопли, резкий визг автомобильных тормозов. Однако вторая бомба, которую я напряженно ждал, не падала. Я слегка приподнял голову. Со всех сторон метался кричавший народ. Косо промчавшийся через улицу автомобиль едва не занесло на тротуар, истерический женский голос вопил: «Немцы! Немцы!» Справа возникло пятно бледного пухлого мужского лица, смятого ужасом как бумажный пакет. Человек сверху глядел на меня, его била дрожь:
– Что это? Что? Что произошло?
– Началось, – сказал я, – бомбежка. Ложитесь!
Но вторая бомба все не падала. Выждав еще секунд десять, я снова приподнял голову. Кое-кто из людей еще метался, другие застыли как вкопанные. Невдалеке за домами вздымалось огромное облако пыли, сквозь которое столбом струился черный дым. А затем я увидел нечто фантастическое. По другую сторону площади улица имела подъем, и с этой пологой возвышенности на меня неслось стадо свиней, масса жутких свиных рыл. Мгновение спустя я понял, разумеется, что это. Вернее, кто – никакие не свиньи, просто школьники в противогазах. По-видимому, они бежали в какой-то подвал, где им было велено укрываться от воздушных налетов. В тылу бегущих возвышалась особо крупная свинья – мисс Тоджерс, надо полагать. Клянусь вам, на секунду наблюдалось поразительное сходство со свиным стадом.