— Что тебя беспокоит, подружка? — спросила Сара, когда они сели на деревянную скамью.
Чарити пригубила чай, прежде чем ответить, потом посмотрела на открытое лицо Сары. Блестящие черные волосы, кожа цвета меда, волевые черты лица — до чего же красивая женщина! Проницательность Сары Чарити давно уже не удивляла. В прошлом ей не раз приходилось убеждаться, что Сара умеет заглядывать в души людей.
— Ты всегда замечаешь, если что-то не так, — ответила она.
— Я это вижу.
И Чарити подробно рассказала Саре о том, что произошло в загоне для свиней.
— Ненавижу этих мужчин. Они хуже животных. Я думаю, что никогда не выйду замуж, если мне… если мне придется заниматься этой… этим грязным делом с мужчиной!
Сара хохотнула:
— Ты ненавидишь всех мужчин? Даже молодого Джейкоба Хоукинза?
Чарити улыбнулась:
— Ну, всех, кроме него. Он, похоже, другой. Но насколько мне известно, в одном он ничем не лучше остальных. Сара, если бы ты видела, как они подбадривали хряка. А в какой восторг их приводил его торчащий конец! От зависти у них текли слюни. Но, увидев меня, они попытались это скрыть.
— А ты? — ровным голосом спросила Сара. — Оставим мужчин. Они глупы и отрицают свое естество. Тебя возбуждало то, что ты видела?
— Сара!
— Только не притворяйся, что тебя шокируют мои слова. Не забывай, кто сидит перед тобой.
Чарити опустила глаза, вспомнила, как низ живота обдало жаром, когда она смотрела на хряка, покрывающего свинью.
— Да. Меня это возбуждало. Но почему? Это же нехорошо, негоже женщинам чувствовать такое. Я знаю, что в детородном акте для нас никакого удовольствия нет. Поэтому о нем и запрещено говорить. Это отвратительно и неприятно. Но мы должны страдать во искупление греха Евы.
Сара маленькими глотками пила чай, обхватив ладонями глиняную кружку, словно вбирала в себя ее тепло, несмотря на жаркий день. Какое-то время она молчала, словно обдумывая ответ Чарити, потом посмотрела на нее.
— Ты заметила, что свинье все это нравилось, не так ли?
Чарити кивнула:
— Скорее да, чем нет. Но я мало что видела.
— Так почему же ты не думаешь, что и женщина может наслаждаться, когда мужчина проделывает с ней то же самое?
— Так нет же! Мы не животные, чтобы получать от этого удовольствие!
— Но мы получаем, невинная ты моя девочка. А деяние это окружено такой завесой секретности и обставлено столь строгими правилами именно потому, что соединение мужчины и женщины таит в себе удовольствие.
Чарити словно громом поразило.
— Я не могу в это поверить! Иногда по вечерам, когда мы вяжем, замужние женщины упоминают… об этом. Но о своих супружеских обязанностях они всегда говорят с таким отвращением… По моему телу пробегает дрожь, стоит мне подумать о том, что им приходится выносить.