– Да опускался он два раза и ничего не увидел и не услышал! – пробасил гигант, беззвучно возникший справа.
– Парни! Я никогда такого не делал! – взмолился Федоров.
– Ну, хочешь, мы тебя с твоим боссом отправим самолетом до Монтевидео! Только помоги! Если мы не выйдем через две недели в море, то капитана будет судить военный суд! – продолжал басить гигант, подходя к трапу вместе с Федоровым.
– Попробуем. Но я ничего не обещаю! – только успел согласиться Федоров, как вмешался Соколов, у которого слегка заплетался язык:
– О чем ты там договариваешься, дайвер?
– Моряки просят обследовать эсминец под водой! – доложил Федоров, ставя свою ношу на палубу.
Идя по трапу, он едва удержался, чтобы не отдать честь, и на всякий случай про себя поблагодарил Бога, который закрыл ярко светящую луну облаками.
– Отдать швартовы! – скомандовал коротышка, едва гигант ступил на борт.
– Надо помогать во всем нашим союзникам! – икнув, возвестил Соколов и осел на палубу.
Глава двадцать вторая. Поздний завтрак или ранний обед на американском эсминце
Ближе к обеду, когда Федоров проснулся, то пару минут лежал, закрыв глаза, вспоминая события бурного вчерашнего дня.
В голове прокручивались события странного полета, не менее необычной посадки, так кстати оказавшегося на пирсе пикапа и непонятной полицейской машины.
«Сплошные вопросы и совсем мало ответов! Единственное, что я помню: пересадку на американский эсминец и мое обещание посмотреть руль и днище военного корабля, – вспоминал Федоров, открывая глаза и ощущая легкое покачивание каюты. – Значит, я вместе с кап-два на американском эсминце, куда нас привезли добрые дяди в американской форме».
Напротив обнаружился кап-два, который лежал, закинув мускулистые руки за голову.
– Хеллоу, Джек! Как голова? – поинтересовался Федоров, глазами обшаривая маленькую каюту с двумя дверями.
– Вторая дверь – в гальюн и душ, – не отвечая на вопрос Федорова, буркнул кап-два, страдальчески морщась.
Федоров не стал ничего отвечать, а, рывком встав на ноги, пошел к указанной двери.
За дверью оказался белый унитаз и душ, под который встал Федоров, в секунду сбросив черные трусы.
Только он выключил воду, как в душевую кабину в одних часах заскочил Соколов и, усевшись на унитаз, жестом приказал включить воду.
Едва Федоров включил воду, Соколов подозвал его и быстро заговорил:
– Вчера с полицейским автомобилем была подстава. Наклейки на бортах машины – фальшивые. – Соколов показал бумажки, которые вчера поднял с земли, и в секунду порвал их на мелкие кусочки, скинул в унитаз, продолжая быстро говорить: – Полицейские и наш водитель больше никогда ничего не расскажут! Надо быть в три раза осторожней! Ты действительно сможешь найти неисправность руля? – закончил страстный монолог Соколов, вынимая из-за бачка унитаза красные трусы. – В черных трусах никто давно здесь не ходит! – пояснил он, давая знак выйти из душа.