Райн оказался гномом, молотившим в кузне неподалеку по какой-то железке. Низкий, где-то метр двадцать, коренастый и плотный, с мощными руками и густыми бровями, из-под которых задорно блестели глаза и торчал нос-картошка. Типичный такой гном, каких я уже не раз встречал в Барлионе. Подходя к Райну, я усмехнулся про себя: мол, что же еще ему делать, если не работать в кузне или не добывать руду?
– Смотрю, пополнение к нам прибыло, – деловито проговорил Райн, оглядывая меня с ног до головы, – очень хорошо, рабочих рук нам как раз не хватает. Тебя, значит, надо научить киркой махать, чтобы себе ноги не оттяпал, да?
Наученный горьким опытом общения с начальником рудника, я сейчас не молчал.
– Вы правы, уважаемый мастер Райн, на ближайшие восемь лет я стану одним из работников рудника, поэтому мне хотелось бы получить толику вашей мудрости и опыта по добыче руды, – начал я заливаться соловьем.
– Опыта у меня предостаточно, это ты верно подметил, – довольно пробормотал гном, – научить тебя добыче руды несложно, знай только киркой себе по ногам не попади, а все остальное – просто. Смотри – вот это жила с Медной рудой, которую тебе придется добывать. – Возле гнома внезапно появилась гора камней с какими-то вкраплениями.
– Берешь кирку и начинаешь по ней долбить, – продолжил гном. – Ну, чего стоишь, хватай свою кирку и давай бей по этой куче.
– А что бывает с теми, кто отказывается работать? Не делает дневной нормы, просто сидит и отдыхает? – поинтересовался я у гнома, неторопливо подходя к куче.
– С такими у нас разговор простой: нет дневной нормы – нет еды. Всего день без еды – и организм ест себя сам. Мало кто может выдержать боль от того, что собственный желудок себя переваривает. Потом смерть и новое рождение тут же, на рудниках. И так до тех пор, пока не начнет работать как все. На моей памяти самый стойкий продержался четыре перерождения. Потом сломался. Поговаривают, что ощущения от собственной смерти – еще те. А ты, я смотрю, тоже хочешь попробовать поголодать? Нет? Тогда повторяю: хватай кирку и начинай добывать руду, – деловито сказал гном.
Я подошел к метровой куче камней, которую гном по какой-то причине называл Медной жилой, размахнулся и ударил, вложив в удар всю свою злость, накопившуюся у меня за прошедшее время, стараясь одним ударом завершить дело. От удара вырос целый ворох искр, а кирка, срикошетив от кучи, довольно больно ударила меня по ноге. Что же до Медной жилы, то она осталась целой и невредимой, всем своим видом показывая, что рудокоп из меня, мягко говоря, никакой.