— И это должно отпугнуть меня? — спросила я, скрестив на груди руки.
Она повернулась в кресле, чтобы посмотреть на меня.
— Не отпугнуло?
— Нет.
— Ладно, хорошо, как насчет вот этого? — она перелистала несколько фотографий, прежде чем нашла то, что искала. На этом фото лицо блондинки было обрезано, фокус был на ее плечах. Ее грудь была связана, опухшая и обвисшая с глубокими красными рубцами. Под ее кожу были воткнуты иголки, ряды иголок, ведущие прямо к соскам.
Я почувствовала пульсацию в висках.
— Что еще он делает?
Она пожала плечами и выдохнула.
— Черт возьми, Лидс.
На следующей фотографии была женщина, крепко привязанная к кованой кровати, вроде той, что стоит у меня в комнате. И я снова не смогла увидеть ее лица. В фокусе была ее киска, красная и отекшая, между фиолетовыми прожилками бедер. Маска стоял на коленях перед ней, готовый ударить снова. Он был полностью обнажен. Я почувствовала, как вспыхнули мои щеки. Его жесткий член был таким же угрожающим, как и весь он, словно его собственное оружие. На этой фотографии его оружием была металлическая линейка, а целью — бедный опухший клитор девушки.
— Ты даже представить себе не можешь, как это больно.
Я вспомнила, как Джеймс Кларк стукнул такой же линейкой по столу. Я пялилась на фотографию, пытаясь запомнить ее навсегда, потому что сомневалась, что когда-нибудь увижу это снова.
— Я не должна тебе этого показывать, Лидс, просто пытаюсь выбить из тебя это глупое желание. Большинство Домов бьют по заднице или бедрам, по мясистым частям, понимаешь?
— Но не он?
— Маска не большинство. Он темный…
— Знаю, темный, плохой и порочный.
— Да, темный, плохой и порочный, — она шлепнула меня по руке. — Ты становишься слишком дерзкой.
— Может быть, — улыбнулась я. — Я ценю то, что ты пытаешься сделать.
— Очевидно, не ценишь, — сказала она. — Он расслабляется от твоей боли, Лидс, настоящей боли. Он жаждет подчинения, как и большинство Доминантов, но с Маской это намного больше, чем просто подчинение. Ему нужно, чтобы ты была целиком разрушена, именно это приносит ему удовольствие. Ты бы позволила разрушить себя для него? Заплакала бы? Молила бы его остановиться? Позволила бы слизывать твои слезы? Разбилась бы на мелкие кусочки, чтобы разрыдаться в его руках, словно сломанная куколка?
Я почувствовала пульсацию между ног.
— Я не плачу…
— Он бы заставил тебя заплакать, Лидс, поверь мне.
— Может быть, это именно то, что мне нужно, — сказала я вслух.
— А может, Explicit сделал тебя ненормальной.
— Мне нужно выяснить это.
— Не делай этого, — сказала она. — Не ставь меня в подобное положение.