— Отодвинь мои трусики в сторону.
Я сделала так, как она сказала. Ее киска была такой гладкой под моими пальцами.
— Ты хочешь этого, Кэт?
Я застонала и ответила:
— Да, Госпожа.
— Хорошая девочка. А теперь вылижи мою чертову киску.
И я вылизала ее чертову киску.
***
Соприкосновение нежной плоти с кожей стула напомнило мне о плетке Рэйвен. Она хорошенько меня отшлепала. Я бы даже сказала, жестко. И я наслаждалась каждой минутой этого. Я прикоснулась пальцами к своему носу и все еще могла ощущать ее запах. Я улыбнулась сама себе.
— Сегодня ты выглядишь счастливой, Кошачьи глазки, — сказал Джеймс, протягивая мне план встречи на четверг. — Если захочешь что-нибудь добавить, дай знать.
Я просматривала план, откинувшись на спинку кожаного кресла, в котором проводила все больше и больше времени в последнее время.
— Все замечательно.
— Хорошо. Думаю, мы сделали все верно. Я отправлю его Тревору Уайту для окончательного утверждения.
— Неужели это на самом деле происходит, а? Бумаги по первому этапу уже почти подписаны, наконец, наша работа начала приносить результаты.
— Я и не думал, что ты такая сентиментальная, Лидия, — сказал он. — В любом случае, не слишком уж радуйся по этому поводу, впереди у нас еще много работы над следующими двумя стадиями. Многое может пойти не так.
— Думаю, все будет прекрасно, — сказала я.
— Подобные предположения приводят к халатности. Нам следует быть начеку.
— Да, Господин, — улыбнулась я. — Лидия Марш начеку, Господин.
Он сурово взглянул на меня, но было что-то еще в его взгляде, что-то вроде веселья. Его глаза блестели, словно черные бриллианты, и я боролась с желанием облизать его тело, поднимаясь на вершины, о которых не подозревала раньше. Кара была права. Сначала эта невероятная острота, когда больно, а после — спокойствие. Это так прекрасно. Восхитительная эйфория, волнение, словно душа прорывается сквозь кожу.
— Вы насмехаетесь надо мной, мисс Марш? Я плохо переношу издевательства.
— Я не издеваюсь над тобой, — сказала я. — Просто я счастлива.
— И что же такого произошло между вечером понедельника и утром вторника, что сделало вас такой счастливой? — спросил он, наклонившись вперед и опираясь на локти.
Я перевела взгляд на его металлическую линейку, просто чтобы не смотреть на него самого. Образ Маски вспыхнул в моей памяти.
— Думаю, я открываю в себе совершенно новую сторону. Более счастливую.
— Только расставание может помочь полнейшему переосмыслению самого себя.
— Вроде того, — усмехнулась я. — Я даже начинаю думать, что Карли Винтерс сделала мне громадное одолжение.