Верхний город невелик, и через десять минут наш экипаж остановился возле Южных ворот королевского дворца. Я уже было испугалась, что придется идти пешком от ворот до паркового павильона, где традиционно проводятся балы на Самайн, но у ворот всех гостей поджидали легкие паланкины, и трепать тонкие каблуки по дорожкам парка не пришлось.
Под потолком павильона плавали разноцветные магические фонарики так, что центральная его часть была ярко освещена, а углы и закоулки, образованные купами деревьев в кадках, оставались в таинственном полумраке, уводящем дальше, в зимний сад. Костюмы гостей способны были вогнать в оторопь и бывалого светского хроникера — монашки и демоны, русалки и лешие, стражники и пажи, феи, маркизы в фижмах и наяды почти ни в чем… Три или четыре Кернунноса, как и предполагала Майя, с рогами разного размера и увесистости. Рослая фигура в белом — все, от туфель до перьев на шляпе, только полумаска черная; смею предположить, что это король.
Самые разные напитки были выставлены на длинных столах, и ловкие юноши в туниках разливали их всем желающим. Закуски были выложены на платьях-столах — да-да, девушки-служанки были одеты в платья с прямыми горизонтальными фижмами, на поверхности которых можно было найти что угодно, от тарталеток с черной икрой до маленьких стаканчиков с крем-супом. Девушки медленно прохаживались по залу, ловко огибая танцующих, и предлагали желающим поддержать свои силы.
Норберт сжал мой локоть и шепнул на ухо:
— Я тебя покидаю, не скучай!
Я и не собиралась скучать. Найдя себе вино по вкусу, я разглядывала публику, отмечая удачные костюмы. Гремел оркестр, видимо, маэстро Сольферини подготовился к балу основательно.
— Вы не любите этот танец? — прозвучал вопрос за моим плечом.
Я повернулась и почти уткнулась носом в перевязь почти такого же яблочно-зеленого цвета, как мое платье. Перевязь пересекала широкую грудь, мужчина был выше меня чуть не на голову, и в прорезях маски весело блестели ярко-голубые глаза. На перевязи висел золотой рожок, так что, видимо, это был вариант охотничьего костюма. От него замечательно пахло дубовой корой, мхом и свежей зеленью.
— Почему же? Люблю! — улыбнулась я.
— Тогда вы позволите?.. — он забрал опустевший бокал у меня из рук, и мы влились в толпу кружащихся в вальсе.
Я давно не танцевала, и совсем забыла, какое это удовольствие — кружиться почти в объятиях мужчины; то, что он был высок, хорошо сложен и совершенно мне незнаком, только добавляло удовольствия танцу.
— Кто вы, дриада? Лесная богиня Блодуэд? — спросил он, склоняясь к моему уху.