Я подумала, что лучше мне перестать разговаривать и молчать всю оставшуюся жизнь.
Колт повернулся к папе:
— Джек, меня вызывают на работу. Пока я не вернусь, ты побудешь с Феб в доме?
— Абсолютно.
Колт повернулся к Ди:
— Жаль, что пропущу пиццу.
— Мне тоже, — прошептала Ди. Её глаза перебегали с меня на Колта так быстро, что она только чудом не заработала себе припадок.
— Мы оставим тебе кусочек, — предложил Морри, хлопнув ладонью по плечу Колта и сжав его.
— Я люблю, когда горячая, — ответил Колт, посылая мне ещё одну усмешку. — Мы с Феб закажем себе другую, когда у неё будет свободная ночь.
Я снова втянула воздух и подумала, не швырнуть ли в него свой стакан, но он попрощался со всеми и вышел за пределы дистанции броска, прежде чем я успела претворить свои мысли в действие.
Пока я злобно пялилась на дверь, Морри зашёл за барную стойку и обнял меня за плечи одной рукой, притянув к своему боку.
— Вся семья в сборе, Феб, друзья, всё хорошо. Ты уже готова поговорить о Колте? — спросил он.
Я подняла глаза на брата.
— Отвали.
Ал заржал, и я повернулась к нему.
— И ты тоже отвали.
Ал, Джимбо и Морри разразились смехом.
Я закатила было глаза, но вовремя спохватилась, поклялась никогда больше не закатывать глаза и быстро допила свой напиток.
* * *
Колт вошёл в дом и увидел, что Джек и Джеки расположились в креслах перед включённым телевизором. Джек откинул спинку своего кресла в лежачее положение и безостановочно, но приглушённо похрапывал. Джеки повернулась к двери, когда он вошёл, и одарила его одной из своих тёплых приветливых улыбок. У Джеки Оуэнс было много улыбок, некоторые из них настолько широкие, что делали день ярче. Эта улыбка не была широкой, но была теплее и говорила о многом: о доме и любви.
Когда Колт повернулся, чтобы закрыть дверь, он увидел Феб, сидевшую на стуле перед барной стойкой со стороны обеденной зоны. Одной рукой она придерживала лежащую на стойке записную книжку, в другой держала ручку. Одна длинная нога свисала со стула, вторую ногу она согнула, опираясь пяткой на сиденье. На ней были свободные, но короткие шорты, кардиган и мешковатые носки, которые казались слишком большими для неё. Она повернулась к нему всем телом и внимательно смотрела на него.
Он закрыл и запер дверь, потом повернулся и пошёл на кухню, не отрывая взгляда от Феб. Она склонила голову набок, словно пыталась понять что-то по его лицу с другого конца комнаты. Потом она отвернулась, бросила ручку, взяла ленточку, заложила страницу и закрыла дневник. Она спрыгнула со стула и оказалась в дверях кухни, когда ему осталось два шага.