— Вот именно.
Они взялись за края большого облицовочного щита так называемой сухой штукатурки и положили его на полу возле классной комнаты, которую предстояло отделывать. Щит имел размеры четыре на шесть футов, и когда они поднимали его, чтобы приладить на место, Нейт понял, что это действительно работа как минимум для двоих. Фил кряхтел, морщил лоб, высовывал кончик языка и, когда щит занял наконец свое место, сказал:
— Теперь просто придерживайте его.
Нейт прижал две стороны щита, а Фил быстро приколотил две другие гвоздями. Теперь, когда щит держался сам, он последовательно приладил к соответствующим отверстиям еще шесть гвоздей и, забив их, полюбовался результатами своего труда. Потом взял рулетку и стал измерять участок для следующего щита.
— Где вы этому научились? — спросил Нейт, с интересом наблюдая за его работой.
— Это у меня в крови. Иосиф ведь был плотником.
— Кто это?
— Отец Иисуса.
— Ах, тот Иосиф.
— Нейт, вы читали Библию?
— Немного.
— Вы должны ее читать.
— Я бы очень хотел.
— Если не возражаете, я могу вам помочь.
— Благодарю.
Фил нацарапал нужные размеры на щите, который предстояло приладить следующим. Он измерял его тщательно, несколько раз перепроверяя результат. Вскоре Нейт понял, почему работа движется так медленно: Фил не спешил и очень верил в бодрящий эффект перерывов на кофе.
Через час они поднялись наверх, прошли в кабинет пастора, где было градусов на десять теплее, чем в полуподвале. Фил сварил кофе на спиртовке, налил две чашки и стал просматривать книги на полках.
— Вот замечательное руководство для молящихся, мое любимое, — сказал он, осторожно снимая книгу с полки и передавая Нейту.
Это было скромное издание в твердом, хорошо сохранившемся переплете. Фил обращался с книгами очень аккуратно. Потом он отобрал еще одну и тоже вручил Нейту.
— А это путеводитель по Библии для занятых людей. Тоже очень хороший.
— А почему вы решили, что я занятой человек?
— Но вы же вашингтонский адвокат, не так ли?
— В прошлом — да, но теперь решил отойти от дел.
Фил сложил пальцы подушечка к подушечке и посмотрел на Нейта так, как умеют смотреть только священники.
Его взгляд говорил: «Ну-ну, продолжайте. Я слушаю вас и готов помочь».
И Нейт поведал ему о некоторых своих невзгодах, прошлых и настоящих, сделав особый упор на следствии по делу об уклонении от налогов и вероятности утраты лицензии.
Тюрьмы, похоже, удастся избежать, но придется заплатить огромный штраф, на который у него нет денег.
Тем не менее, когда говорил о будущем, Нейт не казался несчастным. В сущности, он чувствовал облегчение от того, что расстается со своей профессией.