— Я — эмпат. Мне положено хорошо разбираться в людях, — он снова улыбнулся, и Кристина отвела взгляд. Все-таки улыбка у ее куратора потрясающая. — И в изгоях.
К ним подошли законники, оба знакомые Шелда, и мужчины отошли, о чем-то тихо разговаривая. Подъехала группа зачистки, а врач, до этого отсиживающийся в домике конюшенной, отправился к трупу, чтобы зафиксировать смерть и приступить к своим обязанностям. Оцепление сняли, и законники вошли в конюшни, уже не боясь сбить след. И снова Крис с сожалением подумала, что сегодня они ничем не помогут стражам порядка, ведь ее слайды почти пусты. Она, конечно, попытается выжать из них максимум, сделает подробную опись, но…
Проклятое временное искаженное, слизывающее следы, словно волна отпечатки ног на мокром песке.
Она еще повздыхала, дожидаясь Шелда, а когда они уже направились к своему экипажу, вспомнила:
— Слушай, а как тебе удалось усыпить лошадей?
— Мне? — изумился он. — Ты шутишь, Крис? С чего ты взяла, это невозможно.
— Но я подумала… — растерялась орита. И замолчала. Действительно, с чего она это взяла?
— Влияние невозможно без физического контакта, — покачал головой куратор. — Ты ведь училась в институте! А влияние на множество объектов одновременно… это и вовсе — сказка для народа.
— Чувствую себя, как в школе у доски, когда не выучила урок, — пробормотала девушка, — отвратительно! Глупость сказала, конечно. Наверное, лошади просто устали…
— Наверное.
— Знаешь, а я конюшню как-то по-другому представляла…
— У моих родителей была конюшня, — Шелд улыбнулся. — И даже чистокровная пустынная кобылица, черная, как ночь. Быстрая. Удивительное создание, — он ускорил шаг. — Не отставай, нам еще делать опись, надо сегодня же отправить слады законникам. По горячим следам, даже таким ничтожным, еще есть шанс что-то найти. Так что обед отменяется, прости.
— Главное, чтобы не отменялся кофе, — вздохнула Крис, усаживаясь в экипаж. — Много, очень много кофе!
Потому что ужасно хотелось спать.
* * *
Лето
Кай
Парапет снова влажный, и в нем отражается Город. Башни и химеры, чугунные витые ограды и парящая арка моста. В городе отражений под мостом нет нищих, выпрашивающих милостыню, а химеры живые. Они срываются вниз, пролетая над гранитной мостовой, задевают крыльями хрусталь реки. В городе отражений нет людей, и мне безумно хочется шагнуть в эту реальность, нарисованную водой на сером камне.
— Прыгать надо с моста, — прозвучал за спиной равнодушный голос. Я помедлил, но все же обернулся. Равнодушие у нее стало получаться лучше. Хотя и недостаточно хорошо.