Правда, долго бездельничать мне не позволили. Один из артефакторов отвлекся от работы с насосом и, вручив мне ветошь и большой початый тюбик какой-то плотной пасты, ткнул пальцем в сторону сложенных на соседнем столе деталей. Пришлось драить медяшку.
А в поставленный Водопьяновым срок мастера таки уложились. Не успел смолкнуть звук судового колокола, как оба артефактора дружно вздохнули и отложили отремонтированный насос. А в следующий миг на пороге, словно по волшебству, возник инженер. Изрядно повеселевший, надо сказать. Да и выглядеть пятый офицер «Феникса» стал намного лучше, чем полтора часа назад.
Мельком глянув в мою сторону, Водопьянов неопределенно хмыкнул и, взяв со стола только что отремонтированную деталь, принялся внимательно ее осматривать.
– Хорошая работа, – констатировал инженер и повернулся ко мне. – Юнец, возьмешь насос, оттащишь его в машинный зал. Одна нога здесь, другая там. Чтоб через десять минут был тут. Поговорим о рунах.
– Будет исполнено, – кивнул я и, отложив недочищенный патрубок, помчался выполнять приказ.
Насос оказался жутко неудобной хреновиной, да к тому же тяжелой, так что я, пока добрался до машинного зала, успел вспомнить все услышанные на борту «Феникса» матерные выражения. Но через десять минут я вновь был в мастерской.
Водопьянов кивнул на табурет, а когда я уселся, хмыкнул.
– От чистки деталей тебя никто не освобождал, – заметил инженер, окинув меня взглядом. – Так что суконку в зубы и работать, юнец. Нашей беседе это не помеха. Вперед.
Глава 6
Неевклидова геометрия
Вот это он называет беседой?! Это же форменный допрос! Да меня директор Новгородского флотского училища так не гонял, как этот облезлый усач! Все мозги расплел и наизнанку вывернул, гад. Я из мастерской выходил с таким шумом в голове, словно Водопьянов мне свое похмелье одолжил!
Вяло поковырявшись в тарелке с гуляшом и гречкой, которыми нас попотчевал на ужин кок, я получил от боцмана разрешение заняться самоподготовкой и отправился в свой кубрик. Но приступить к занятиям смог только через час, когда головная боль окончательно утихла.
От чтения устава и корабельных расписаний меня смог отвлечь только отбой. А на следующий день служба началась со сдачи очередного экзамена. На этот раз боцману, на вахте оставившему меня при себе.
Кузьма Николаевич, кажется, остался вполне доволен результатами испытания и, не иначе как на радостях, отправил меня добивать вахту в машинный зал. «Лучший отдых – это смена деятельности, юнец. Поработал мозгами, теперь поработай руками, хе-хе…»