Сила убийственной, демонической атаки разбила его эфемерную защиту как хрупкое стекло, расплавляя керамит нагрудной брони и разрывая его изнутри на длинные и кровавые полоски мяса. Тень накрыла все, растаскивая кровь и внутренности Варона, с ожесточенной энергией обезглавливая кричащих серфов ордена, наслаждаясь беспорядком, который навела.
В Хирургической фрегата Штель приешел в сознание. Он соскользнул со смотрового стола, на котором лежал, разбрасывая поддоны с инструментами и раскидывая в стороны склонившихся медицинских сервиторов.
— Оно здесь, — выплюнул он, — на борту корабля!
Теневая тварь искривляла плоть людей и Астартес, убивала их, заставляя их тела принимать новые, нечестивые формы. Некоторые умирали, когда их кости и органы против воли изменялись в восьмиконечные звезды и глифы ненависти. Демон наслаждался таким отдыхом, но это было вторичным по отношению к главной причине, которая завела его так далеко.
С хриплым вздохом, он откинул свои игрушки, тварь собрала достаточно пищи из ссохшихся трупов. Он выплыл в коридоры фрегата, разукрашивая стены на своем пути инфекцией и гнилью.
Он оставил нескольких выживших тут и там, чтоб они рассказывали о том, что он сотворил; не было смысла делать такое великое дело, если никто не выживет, чтоб его засвидетельствовать.
Вниз по палубам, маневрируя и мерцая, огибая баррикады и наспех возведенные печати библиариев Тихо, он просачивался через микроскопические трещины в металле и керамите, двигаясь вперед и пробуя на вкус мощь, разлитую в воздухе.
К бьющемуся сердцу корабля, мимо запоров из тяжелых, ядовитых, фазированных железяк и жалких духовных дефлекторов, тень наконец-то вошла в святыню космических двигателей фрегата.
Техножрецы, которые никогда не осмеливались выйти за границы кожуха привода, были разбросаны, лепеча молитвы Омниссии или рыдающие кровью.
Технопровидцы, размахивающие инструментами как оружием и визжа умирающие там, где стояли.
Демон принял смутные очертания человека и поплыл к огромным цилиндрам варп-двигателей, пробираясь вперед по направленным, пергаминовым ножкам. Под кожухом могучих приводов, технология почти похожая на магию кипела и бурлила, огромные силы внутри, способные преодолеть законы вселенной едва сдерживались слабыми органическими существами, которые мало понимали об их настоящем потенциале. Существо улыбнулось и утончило себя, дотрагиваясь до материи двигателей и изменяя их. Оно медленно просочилось в плоть и металл и начало строить себе гнездо.
В конце концов, капитан Тихо пришел к нему, как Штель и ожидал. Он видел, как угрюмый свет плавающих светосфер ласкал маску, точно подогнанную к щекам Тихо и задавался вопросом о том, что же Астартес скрывал под ней. Он извлек слухи и толки из умов илотов ордена во врачебной палате — что-то неопределенное об уродстве, полученном во время боя с орочьим псайкером. Если это было так, то не удивительно, что брат-капитан скрывал своё увечье. Эстетические чувства любого Кровавого Ангела были бы оскорблены подобным видом. В другой ситуации, если бы Штель не был так изнурен от всего узнанного, он, возможно, смог бы извлечь всю историю прямо из ума Тихо; но Рамиус не хотел рисковать таким вторжением, не сейчас, когда его жизнь зависела от доброжелательности Сынов Сангвиния.