— Что же, очень, очень любопытный у меня ученичек появился, — пробормотал он, подходя к окну
В этот момент он почувствовал, что этот самый "ученичек" уже проснулся и внимательно изучает окружающее пространство. Башня мага, полностью исповедуя принцип: "мой дом — моя крепость" подчинялась лишь своему владельцу, и поэтому он знал, все, что в ней происходит. Усмехнувшись прыткости Тера, хотя в этом он уже сомневался, так как отчетливо помнил еле заметное смятение мага, когда он называл свое имя, и то, что из-за "тени Шеора" он не мог проверить истинность его слов, Аэс-Шаер переместился на верхние этажи своей башни, где располагался его собственный кристалл Свейдла. Тот, которым оснащалась стража, не мог сравниться с этим, так как по исполнению он не намного уступал природной траве, теряя лишь в точности, но превосходя его по дальности. От него не могло укрыться ни одно заклинание, произнесенное в Сахр'нане, а крупные магические всплески он регистрировал по всему Гируму. Правда, на поддержание его работы уходила значительная сила, но Аэс-Шаер считал, что знание стоит этого. Правда, его настроение испортилось, когда он обнаружил, что, оказывается, в лавке первым атаковал именно он! Заклинание Тера, убившее шестерых, на общем фоне выделялось очень слабо, и гроссмейстер не сомневался, что стража его даже не заметила. Но самое важное произошло еще раньше, и сейчас Аэс искал подтверждение своей версии. И найдя его, он еще больше поразился своей находке. "Кто бы мог подумать?" — покачал головою он, и переместился в комнату ученика.
— Что, уже думаешь о побеге? — спросил он Смолина, поспешно отошедшего от окна.
— Нет, учитель. Я смотрел на город и восхищался им.
— Посмотри вот на это, — сказал Аэс-Шаер, создавая иллюзию и не отрывая взгляда от лица Тера.
А с ним происходили поразительные метаморфозы, оно стремительно приобретало уже знакомое выражение. Только что расслабленное и немного смущенное, оно затвердело, глаза сузились, в них заполыхал огонек отчаяния, разрушенных надежд и безбашенной готовности идти на этот раз до конца, умереть или победить.
Перед ними разворачивалась картина начала сильнейшего искажения магического фона в Диких Землях. Чуть позже картина сотрясалась еще несколько раз, и Смолин вспоминал и "салют" Рогожина, и собственные "художества", которые позже вылились во взрыв колоссальной мощи. Он перевел взгляд на гроссмейстера, который, не отрываясь, смотрел на него.
— Лучше убейте меня сразу, — еле слышно прошептал он, — я никогда не буду вашим рабом!
В этот момент Аэс-Шаер понял причину, по которой маг, представившийся ему Тер-Минаром, мгновенно испытал ужас после наложения "печати Мехраба". Несмотря на известность этого заклинания, мало кто был под его воздействием, и мало кто мог сразу понять, что же произошло. Этот же мальчишка понял все мгновенно, значит, он был под этой печатью или тем, что заменяло ее.