Город появился внезапно. Вот только что вокруг не было видно ни зги, как туман куда-то испарился, и взгляду Рогожина предстали могучие башни, прикрывавшие довольно узкий вход в гавань. "Показушники", — пробормотал Рогожин, хоть и разгадавший эту невесть какую хитрость неведомых архитекторов, использовавших туман еще и чисто в декоративных целях, чтобы взгляду с моря Меррен предстал сразу во всей своей красе, но все равно пораженный открывшейся картиной. Светло-желтые стены, казалось, вырастали прямо из воды, и горделиво возвышались над кораблем, могучие и неприступные бросая вызов всем, кто мог осмелиться попробовать их на прочность. Лишь вблизи, когда судно проходило мимо башен, увенчанные площадками с расположенными на них метательными орудиями, Рогожин разобрал, что огромные блоки основания стен и башен покоятся на чуть вступающей из воды каменной косе.
А в огромной гавани кипела жизнь и Рогожину сразу вспомнился порт Роттердама, путь по которому мог занимать чуть ли не три часа. К счастью, после того, как к судну подошла шлюпка с лоцманом и сигнальщиком, "Зефир" ходко направился к пристани, то стремительно набирая ход, то быстро теряя его. Лоцман через сигнальщика переговаривался с берегом, с другими кораблями и постоянно давал указания капитану, котрый громогласно "транслировал" их экипажу. Благодаря стенам гавань была полностью защина от ветра, но, тем не менее порывы ветра наполняли, и потому, что происходило это именно в тот момент, когда был нужен ход, Рогожин понял, что и тут не обошлось без магии.
Вскоре корабль пристал к берегу, и Рогожин покинул его борт, забрав узел с вещами. Дальнейшие его действия были расписаны еще на том берегу, в Баргете. Корабельный колдун, согласно договорености с Зевекром проводил его до самой настоящего вокзала, правда, вместо от него отправлялись огромные кареты, запряженные четверками животных, пропорциями и внешним видом похожих на лошадей, но выглядящих куда крупнее и массивнее. Как позже узнал Рогожин, это были гаруки, магически измененные лошади, на которыми хорошо поработали анимаги и, нередко, менталы. Вторые обычно изменяли их сознание, подгоняя его под требуемые параметры, и нередко четверка гаруков имела один разум на всех и поэтому действовала слаженно, как единый организм. Первые же проводили сами изменения, за что, собственно, нередко назывались вивисекторами. Но, как бы их не называли, хороший гарук стоил довольно дорого, к тому же, область их использования отнюдь не ограничивалась транспортом, хотя и была основной. Кроме того, квалифицированные анимаги занимались не только гаруками но и многими другими животными, благодаря чему весьма и весьма неплохо зарабатывали.