— Недопустимо было бы оставить тебя без присмотра. Доминанты прибудут на рассвете, будет суд. И ты являешься одной из тех, кого они хотели бы допросить. Это уже не политическая возня вокруг Возрении, а нечто гораздо более опасное. — Говорил маг спокойно и даже несколько небрежно, но я чувствовала его напряжение.
— И чем это нам грозит? — спросила, даже не возражая, когда он взял меня на руки и понес к кровати.
— Тебе ничем. По крайней мере, плохим, — заверил меня советник. — Доминанты даже благодарны тебе за спасение Лелиан. Теперь у них будет возможность наказать ее по своему усмотрению, в случае, если воздействие извне не будет доказано. Они уже давно косо смотрят на принцессу. Ее нестабильность является угрозой для их инкогнито. И, как ты понимаешь, они не настолько дорожат взаимоотношениями с Наминаем, чтобы простить убийство одного из своих сородичей.
— А воздействие имело место быть? — спросила, в глубине души все же переживая за судьбу Лели.
— На мой взгляд — да, но я не последняя инстанция, — грустно улыбнулся Карай. — А сейчас спи.
После чего он отошел от кровати и снова устроился на кушетке.
— Зачем тебе это? — спросила шепотом.
— Что именно? — неохотно ответил вопросом на вопрос маг.
— Помогать, спасать. Ты знаешь, что я не возренийская принцесса, и тем более не ценна для Анторина. Так зачем же ты возишься со мной? — Возможно, я действительно играю с огнем, но уже не единожды мне намекали на личный интерес советника Туманного к моей персоне, да и Туман ко мне неспроста приходит. И я хотела узнать истину из первых уст. Ожидала ответа с несвойственным мне злорадством и предвкушением. Да, я была очень зла на Карая и хотела сделать ему больно. Низко, гадко, но справедливо.
Но ответом мне была тишина.
— Хоть бы солгал, если на правду смелости не хватает, — прошептала мстительно.
— А тебе нужна правда? Ты — та, кто всю свою жизнь посвятила лжи, не оценишь правды, — жестко ответил маг.
— А я поняла, для чего ты меня бережешь — чтобы бесконечно грубить и манипулировать. Это уже психическое отклонение, уважаемый советник, — вернула ему колкость и отвернулась, не желая больше видеть этого грубого самовлюбленного типа.
— Отклонение — питать нежные чувства к такому лицемерному и продажному созданию, — гневно произнес Карай.
— В таком случае вы можете быть спокойны за свое душевное здоровье. Потому что нежности в вас ни на гран! — прокричала, чувствуя, что еще немного, и заплачу. Ну какое мне дело до мнения этого мага? Он меня ненавидит, и это взаимно, но отчего же так ранит каждое его оскорбление? Уж лучше бы он навечно превратился в лохматого пса и больше не терзал меня своими нападками.