– Запомни это, – пробормотала она, положив ему руку на грудь.
Он поднял голову и повернулся к Холли.
– Запомнить что? – мягко спросил он.
Холли помедлила, а потом прижалась к нему губами. Ее рука скользнула по его груди, опускаясь ниже по упругому животу Лукаса. Холли следовала своему решению жить здесь и сейчас и получать удовольствие от каждого мгновения.
И она не будет просить большего.
Открытие галереи имело невероятный успех. И все благодаря Холли.
Лукас был очень доволен. Ведь это он нанял ее на работу, в конце концов.
Холли конечно же приписывала успех другим, но Лукасу было виднее.
Он смотрел, как Холли, двигаясь в толпе гостей, улыбалась и останавливалась, чтобы рассказать о достоинствах одного художника и о творческом видении другого, потому что за это время успела хорошо узнать каждого из них.
– Эта девушка потрясающая, – сказала ему жена Элиаса, Талли. – Замечательный выбор, Лукас, – добавила она с улыбкой.
– Ага. – Лукас прислонился к стене, хотя ему надлежало быть там, пожимать руки гостям, отвечать на каверзные вопросы журналистов и вести беседы с влиятельными особами. Но он сделал небольшой шаг назад и позволил себе помечтать.
Лукас представил, как они еще раз вместе с Холли принимают гостей, а потом делают это постоянно.
Постоянно? Как если бы они… Неужели он должен сделать ей предложение?
Все внутри болезненно сжалось. Так было всегда, стоило подумать о женитьбе.
Когда Талли до этого сказала, что ему следует жениться на Грейс, Лукас тут же представил себе, что его приговаривают к пожизненному заключению. Грейс была чудесным человеком. Потрясающая. Умная. Способная. Красивая. Но Лукас не представлял ее рядом с собой. Ни одну девушку, с которой он встречался, Лукас не видел в качестве своей жены. Брак для него был чем-то абстрактным.
Все мужчины семьи Антонидис обзавелись семьями. И Лукас не раз подумывал, что может оказаться исключением из общего правила. Ему исполнилось тридцать два года, но он так и не встретил ту, которой мог бы предложить руку и сердце.
Лукас смотрел, как Холли представила одного из художников мэру города, и, оставив их разговаривать, повернулась, чтобы проверить, не нужна ли кому-нибудь ее помощь. Ее взгляд упал на Лукаса, и лицо Холли просветелело.
За всю свою жизнь у Лукаса ни разу не возникало желание сделать кому-нибудь предложение.
До этого момента.
В декабре, когда она согласилась на двухгодичную службу в Корпусе мира, Холли начала отсчитывать дни до начала своей подготовки и с растущим воодушевлением помечала прошедшие дни маркером.