Он открыл зубами бутылку пива – зубы Авдея есть его третий талант – и махом ее опустошил. Я молчал.
Да прав он, что зря болтать! Если бы я уперся рогом, мы бы не развелись.
– Тебе же было проще без нее, – продолжал обвинительную речь Авдей, стянув бандану с черной шевелюры и протирая ею влажный от крика лоб. – Ты ж у нас порхаешь, жизни радуешься. То тебе альпинизм, то дайвинг, то еще какая хрень! Зачем же тебе жена? С женой надо как-то ладить, считаться с ней и вообще…
Авдею хорошо было так говорить. У него была Лариска. Причем, благодаря мне. Это я с ней первый познакомился, мы даже встречались. Так, по-детски, поцеловались пару раз и только. Но я в стройотряд уехал, а ее даже предупредить забыл. Она обиделась. А тут Авдей. Если бы Лариса тогда не была обиженная, Авдею такая девушка ни за что бы не досталась. Она красавица, натуральная блондинка, третий размер. А он – хлюпик и только. Правда, умный хлюпик. Получив Ларису, вроде как по дешевке, он не отнесся к ней, как к дешевке. Он ее сразу возвел на пьедестал и стал к нему носить дары любви. Какие мог: цветы, стихи, конфеты, анекдоты. Четвертый вид подарков был не менее ценным, чем другие. Авдей знал, что девушку надо рассмешить, тогда она твоя. Теперь у него отличная семья, двое детей. Мальчик и мальчик.
Желая отвлечь друга от нравоучений, я рассказал, что хочу понять, почему Ксю сделала это.
И тут я понял, как мне разгадать загадку парня Ксю.
Катя
Я вспомнила, почему фамилия Кутузкиной мне кажется такой знакомой.
Мне это приснилось, как Менделееву таблица периодических элементов. Сначала, во сне, родившемся благодаря больничной “накачке”, я увидела Артема. Он был молодой, такой, каким был во времена нашего знакомства – лет двадцати пяти- двадцати восьми. Мы с ним стояли по щиколотку в теплой воде Черного моря, держась за руки. Потом побрели вдоль берега. И Артем сказал мне:
– Давай приедем в Кутузкино следующим летом…
И тут я проснулась от головной боли. Ничто от нее не спасало, никакие лекарства.
Еще не открыв глаза, я поняла, что в моей палате кто-то есть.
Джон
Еще не открыв глаз, я понял, в моей квартире кто-то есть.
Не делая резких движений, я прислушался. Шагов не было слышно, но кто-то перемещался по моей кухне. Тихо, осторожно и нагло. Потому что я услышал, что со стола свалилась вилка. А, может, ложка. В дом забрался вор и решил поесть?
Осторожно я перекатился на бок. Получилось почти бесшумно. Только головная боль проснулась и заныла где-то над левым виском.
В том же звуковом режиме я скатился на пол.