– Ее нет.
– А вы не знаете, когда она вернется?
– Понятия не имею. – Отец Клэр нахмурился.
– Она на работе? Будет вечером?
– Видите ли… – Мистер Марло замялся, словно не желая быть горьким вестником. Сердце у Ника екнуло. Авария? Боже мой, авария! А он ничего не знал! – Видите ли, она уехала. И неизвестно, когда вернется.
– В смысле… в отпуск?
– Нет. – Лицо мистера Марло было непроницаемым. – За границу.
– Куда? – От страха во рту появился металлический привкус.
Такого Ник предвидеть не мог. Клэр не походила на путешественницу-авантюристку, которая способна бросить пару вещей в сумку, схватить паспорт и упорхнуть неведомо куда.
– Извините. Она просила никому этого не сообщать. – Мистер Марло окинул гостя тяжелым взглядом.
Осуждает, подумал Ник. Интересно, что Клэр рассказала родителям? Она не посвящала их в подробности своей личной жизни, но после того, как он ее прогнал, вполне могла им довериться. А к кому ей было еще обратиться?
Ник задумчиво посмотрел на мистера Марло. Что же ему известно?
– У меня срочное дело. Мне очень нужно с ней поговорить.
– Боюсь, вам придется подождать.
Да как смеет этот человек, не умеющий любить свою дочь и не интересующийся ею, судить его, Ника?!
– Если Клэр захочет с вами связаться, она сделает это сама. Пока же, думаю, вам не стоит ее беспокоить. Не звоните и не приходите больше, пожалуйста.
Дверь закрылась.
Что делать дальше, Ник не знал. Звонить на мобильный, который он сам подарил ей на Рождество, бесполезно – убегая из «Мельницы», Клэр оставила телефон на кухонном столе.
Следующие несколько дней Ник повсюду пытался разузнать, куда исчезла Клэр. Он поехал в ее старый колледж и слонялся у корпуса гуманитарных наук, приставая с расспросами к студентам. Знаете ли вы Клэр Марло, давно ли с ней виделись? На него смотрели как на сумасшедшего, а потом какой-то преподаватель предупредил: если Ник не уйдет сам, его выставят.
Он пошел в паб. Клэр время от времени продолжала подрабатывать там по выходным, если случался большой наплыв клиентов. Уж начальству-то она наверняка оставила новый адрес или как-то объяснила свой отъезд.
Но Мэл тоже ничего не знала. Она усадила Ника за барную стойку, налила пива с черносмородиновой наливкой. Будто ему снова пятнадцать.
– Сказала только, что не вернется. Даже за зарплатой не пришла, велела отдать родителям. И куда едет, не сообщила.
Ник в отчаянии обхватил голову руками.
– Бедненький мой птенчик. – Мэл сочувственно его обняла. – Как же вам обоим тяжело. Вам всем тяжело… Жизнь – штука несправедливая.
– Смерть еще несправедливей, – простонал он в рукав свитера.