— Я не всегда такой терпеливый.
Я сделала вид, что задумалась.
— Нет, — выдала наконец с самым серьезным выражением лица. — Жалеть я ни о чем не хочу, поэтому, пожалуй, откажусь от вашего щедрого предложения.
— Хорошо подумала? — обманчиво мягким голосом осведомился он.
Я сокрушенно развела руками.
— Так подумай еще раз. Я многого не потребую — всего лишь добровольное согласие твоей темной ипостаси в обмен на отсутствие сложностей с учебой. Оцени выгоду, суккуба. Разве она не стоит моего хорошего отношения?
— Боюсь, что нет.
И вот тогда у преподавателя изменилось лицо. Глаза сузились, а кожа на лице пошла мелкими бугорками, словно под ней скрывался не обычный человеческий череп, а крокодилья морда с костяными наростами вместо чешуи.
— Хорош-ш-шо, — прошипел он, нагибая голову и с трудом выговаривая слова из-за мешающих клыков. — Тогда я спрош-шу иначе…
Его фигура внезапно подернулась дымкой и словно бы поплыла, размазавшись в пространстве, как будто не могла удерживать стабильную форму. Человеческий облик начал сползать с него, как старая кожа, а из-под белесоватой пленки ненужного больше образа начали проступать совсем иные черты.
— Что скажешь теперь, Хель? — знакомым до боли урчащим голосом спросил Мессир, прижав меня к стене и наклонившись так близко, что я ощутила горячее дыхание на своем горле. — Хочешь увидеть свою мечту?
Я медленно покачала головой.
Не-на-вижу инкубов! Была б моя воля, уничтожила бы всех до единого. Мы, суккубы, тоже искушаем и обольщаем, однако мы меняемся для своего избранника целиком — внешне и внутренне, до мельчайших подробностей копируя то, что видим в чужой душе. Отдаемся новому образу полностью, без оглядки, пусть и на какое-то время. Но при этом мы не убиваем, а лишь ослабляем очарованных мужчин. Не отнимаем у них мечту. Не иссушаем душу.
Инкубы же забирают у тех, кто попался в их сети, почти все. Влезают в чужую шкуру, как паразиты. Бесцеремонно пользуются и сбрасывают отслужившую свое маску, как только в ней исчезает надобность. Они не умеют отдавать. Они лишь берут — жадно, бесцеремонно, нагло. Выпивают жертву, как оголодавшие вампиры, и оставляют после себя пустую, лишенную чувств оболочку.
— Посмотри на меня, Хель! — властно потребовал полукровка все тем же рыкающим голосом, и я неохотно подчинилась. — Смотри! Тебе нравится то, что ты видишь?!
Я на мгновение заглянула в холодные, лишенные каких бы то ни было чувств глаза цвета ночи. На знакомое до дрожи лицо с упрямо стиснутыми губами, на сильные плечи, покрытые белесоватыми чешуйками, полураскрытые крылья, которые не так давно были для меня надежной опорой, на мускулистый торс, на котором я знала каждую черточку… Едва не поддалась порыву коснуться неровного шрама на правой половине груди, но вовремя опомнилась. И, искривив губы в презрительной усмешке, честно ответила: