Джимми тряхнул вожжами. Еще раз взглянув на него, Молли Энн почувствовала, что снова начинает краснеть. Он ей нравился.
— Проснулась? — спросил Дэниэл.
— Да.
— Хочешь перелезть сюда? — обернулся к ней Джимми.
Он остановил мула и подал ей руку. Молли Энн оперлась на нее, и ее сердце тревожно забилось.
— Сколько нам еще ехать?
— Часа дна. Я не могу заставить этого негодяя двигаться быстрее, он самый ленивый мул во всей округе.
— Мы опоздаем, — с тревогой сказала она брату. — Вдруг Фитч уже закрыл лавку?
Зайдем к нему завтра, — спокойно ответил Дэниэл.
— А ночевать где будете? — поинтересовался Джимми. — У родственников?
— У нас там никого нет, — ответил Дэниэл.
— Я могу вас приютить, — предложил Джимми. — У меня есть знакомая, вдова Кэрролл. Она держит в Фитчвилле постоялый двор.
Дэниэл и Молли Энн переглянулись.
— Нет, платить вам ничего не придется, — поспешил успокоить их Джимми. — Вы у меня в гостях.
— Мы можем заплатить, — сказал Дэниэл. — У нас есть деньги, и единственное, чего мы хотим, — это побыстрее начать работать.
— А где вы собираетесь работать? На фабрике?
— Честно говоря, мы еще сами не знаем, — ответил Дэниэл. — Фитч сказал, чтобы мы пришли к нему, а остальное он возьмет на себя.
— Значит, Фитч не сказал, чем вы будете заниматься?
— Нет. Он только сказал, что мы будем неплохо зарабатывать. Четыре или целых пять долларов в неделю.
— Язык у этого Фитча без костей, — Джимми грустно улыбнулся.
— Вы думаете, никакой работы нам не дадут? — В голосе Молли Энн опять появилась тревога.
— Нет, я этого не говорил, — ответил Джимми. — Работа есть, но, если они будут платить семь центов в час, как сейчас платят, то вам придется работать двенадцать часов в день, чтобы получать такие деньги.
— Мы от работы не бежим, — сказала Молли Энн.
— А ты когда-нибудь работала на фабрике? — Джимми посмотрел на нее.
— Нет.
— Целый день стоишь на ногах и меняешь в машине катушки. Под конец впечатление такое, что весь распадаешься на куски. Это, вообще говоря, нелегко.
— Ничего, — произнесла девушка. — Если будут хорошо платить, мы и это вытерпим.
— Хорошо платить? — Джимми разразился смехом. — И это вы называете «хорошо платить»? Почему, вы думаете, они нанимают таких, как вы? Да потому, что ребенку можно платить семь центов в час, в то время как взрослый рабочий потребует пятнадцать. Они зарабатывают и на этом.
— Это не наше дело, — сказал Дэниэл. — Мы должны честно работать.
Джимми хотел посмеяться и над этой фразой, но что-то в интонации Дэниэла удержало его. Он вдруг понял, что перед ним не просто деревенский мальчик, которым можно вертеть как угодно. В голосе Дэниэла чувствовалась взрослость, делавшая его значительно старше. Подумав, Джимми произнес: