– Больше к нам никто не присоединится, не так ли?
– Откуда…
– Я слышу. Они напевают «Светлый путь», старую песню с юга Империи. Ее поют солдаты идущие на смерть. Они будут биться до конца.
– То есть очень недолго, – равнодушно пробормотал капитан, и Вархенн в тот момент его почти возненавидел. – Они обещали мне два часа, и пусть лучше этот сукин сын сдержит свое слово. Вы пока не использовали своей силы, мастер, я прав?
Это «мастер» прозвучало почти как оскорбление.
– Нет.
– Нужно создать тут барьер из огня, чтобы конница не наступала нам на пятки, но он должен разгореться очень быстро.
Чародей кивнул:
– Я помогу.
Обе роты принялись стаскивать брошенные повозки. Те, на которых были легковоспламеняющиеся предметы, такие как мебель, продукты или одежда, волокли вместе с грузом. Остальные разгружали, по возможности уничтожая все имеющее хоть какую–то ценность для наездников. Вдребезги разбивались бесценные зеркала, стекло, фарфор, выливалось вино из бочек, топталась каждая мелочь, которую бывшие владельцы не захотели уничтожить. Се–кохландцам достанется лишь пепел и трупы. Не прошло и получаса, как у входа на дорогу нагромоздили около сотни повозок.
– Баррикада догорает – сообщил чародей. – Сейчас будет последний приступ.
– Кто идет?
– Звяканье кольчуг, много железа. Конские копыта. Молнии. Хотят пробиться первым же натиском.
Капитан сузил веки, пытаясь увидеть. Дым от догорающих баррикад и осадных машин заслонял вид.
– Вархенн! Наверх! Может там будет лучше видно. Дашь мне знать, как прорвут оборону. Бегом.
Гонец полез на скалу. Там было еще не очень круто, потому довольно быстро он достиг высоты третьего поворота. Он обернулся. Легкий ветерок, союзник всех наблюдателей, подул вглубь долины, разгоняя дым, и он четко видел первую атаку. Тысяча бронированных всадников, сформировав мощный клин, перекатилась через остатки первой баррикады, практически перелетела над погорельем второй, и, наклонив копья, мчалась на небольшую шеренгу пехоты.
Линия прогнулась, ее центр был прорван, вес лошадей и всадников был слишком велик для воевавших весь день солдат. Еще мгновение, защитники распадутся на небольшие группы и будут зарублены все до одного. А тогда – Велергорф запомнит это на всю жизнь – клин остановился. Его острие затормозило, словно лезвие ножа, попавшее в кусок смолы. Задние ряды напирали, но это вызвало только давку и хаос. Мееханская пехота стояла, на нее напирала невообразимая масса, ее кололи и рубили, но не отступила ни на шаг. Прорыв в середине затянулся, строй выровнялся, сдвинулся плотнее. А потом… Раздавшийся рев можно было услышать на вершине. И оба крыла узкой линии пехоты двинулись вперед, сцепились с остановленным клином и началась бойня. Они контратаковали, объятые неожиданным неистовством, убивая и лошадей и людей, а опешившие кочевники, ожидавшие легкой победы, просто погибали.