Представители гуманитарной философии техники (ГФТ), к которым традиционно относят таких мыслителей, как М. Хайдеггер, К. Ясперс, Л. Мэмфорд, Х. Ортега-и-Гассет, Ж. Эллюль, признавая громадную роль техники в современном обществе в целом, считают, что нельзя рассматривать технику в современном ее понимании как проявление истинной сущности человека. Концепция техники как атрибута человеческого бытия вырастает из определения человека как homo faber (существа, использующего орудия труда). Начиная с эпохи Классики, мы привыкли считать труд наиболее достойным способом существования человека, а практическую полезность деятельности отождествили с ее разумностью. Отсюда вырастает наша переоценка роли техники как оптимальной формы организации труда, а также в понимании природы человека.
Но это лишь одна из сторон действительной сущности человека, нельзя забывать о том, что он еще и мыслящее существо, способное к созданию символических систем и интерпретации. Начиная с древних времен, человек осваивает и организует окружающий мир с помощью развитой символической системы, включающей танец, ритуал, искусство, игру, миф, магический обряд. Техника как средство освоения и преобразования мира с помощью созданных орудий труда является лишь составной частью этой общей системы. Даже заложенная в технике способность к планомерным повторяющимся действиям, направленным на достижение заранее известного результата, вырастает, скорее всего, из игры и ритуала. Возникновению техники в этом узком смысле слова, таким образом, предшествует становление и развитие ранних форм биотехнологии: технологии тела, технологии самоконтроля и самоорганизации, технологии самовыражения (М. Мэмфорд). Техника в узком смысле слова не является необходимым условием человеческого существования, потому что все так называемые витальные потребности человек в состоянии удовлетворить и без нее. Доказательство тому ГФТ видит в образе жизни первобытных племен.
Человеческая жизнь, в отличие от жизни животных, не сводится к совокупности витальных потребностей. Человек не ощущает потребности в еде, питье, тепле так, как будто они связаны с его подлинным бытием. Он воспринимает эти заботы как навязанные, обременяющие его. Если бы человеку не было необходимости заботиться об удовлетворении витальных потребностей, то в его распоряжении осталось бы все огромное пространство жизни, т. е. заботы и дела, которые он считает подлинно своими. Мы видим, как ГФТ переворачивает все аргументы, признанные в ИФТ. Цель техники, считают представители ГФТ, как раз не в удовлетворении витальных потребностей, а по возможности в ликвидации витальных потребностей так, чтобы их удовлетворение не составляло ни малейшего труда. Выходит, что человеческие потребности – это не потребности в необходимом, это скорее потребности в излишнем. Разделить необходимое и излишнее крайне сложно. Человек может отказаться от еды, тепла, но порой не в силах отказаться от излишнего. Человек, в отличие от животного, стремится не просто жить, а жить хорошо. Человек – это животное, которому объективно необходимо лишь излишнее. Техника – это и есть производство избыточного продукта. Человек, техника, благосостояние – это синонимы. В результате, развитие техники зависит от тех представлений о благосостоянии, которые складываются у нас (Х. Ортега-и-Гассет).