— Это неправда. Какое богатство у тебя, Семен Ного? — спрашивает Тэнэко. — Пятнадцать олешек да патроны без пороха! Как ты проживешь зиму? А?
Пастух смущенно смотрит на товарищей. Те улыбаются. В самом деле, каким богатством хвастается Семка Ного…
И Тэнэко впервые замечает в глазах слушателей огонек доверчивости. Пастухи и охотники все больше и больше соглашаются с Тэнэко, потому что молва говорила им и хорошее о новой жизни.
— В колхозе вы будете носить по праздникам городскую одежду, слушать музыку и глядеть кинокартины. Когда же заболеете, вас будет лечить не грязный и хитрый шаман Яли, а врач из Москвы. Горе покинет ваши чумы, потому что вы будете богаче и счастливее Выль Паша. Давайте организуем колхоз и будем жить богато.
Тэнэко смотрит на пастухов, и те уже доверчиво кивают головами и говорят, что подумают об этом, но в это время входит пьяный Выль Паш. Маленькие, как у нерпы, глаза его красны и рот искривлен. Не торопясь он проходит к костру и говорит:
— Нет врача, Тэнэко… Нярконэ умирает. Шаман давно бы помог.
И пастухи мрачнеют под тяжелым взглядом Выль Паша. Они не смотрят на Тэнэко и поодиночке, торопливо выходят из чума.
— Прими меня в колхоз, — говорит сочувственно Выль Паш, — они не понимают своего счастья.
Тэнэко подкидывает дров в потухающий костер, сжимает подрагивающие губы и, не ответив, выходит из чума.
Он идет в следующий чум, там его охотно слушают, спрашивают о жизни в городе, хвалят хромовые сапоги, просят показать картинку про мужика, стоящего на одной ноге, но в колхоз идти не хотят. Они говорят, что и раньше можно было стать богатым, как Выль Паш, и теперь можно быть бедным, как Вылко, если много болеть. Они смотрят на смит-вессон, лежащий на коленях Тэнэко, и спрашивают Выль Паша:
— Кто лучше, хозяин: врач или шаман?
И Выль Паш отвечает:
— Тэнэко, думаю, правду говорит — врач лучше, но пока он приедет, Нярконэ уже умрет, опоганит нашу парму, и нам придется бросить свои чумы, чтоб смерть не заглянула нам в глаза, не сделала нас навсегда несчастными.
— Врач приедет скоро, — говорит Тэнэко, и губы его дрожат, как у ребенка.
Простясь с пастухами, он уходит в свой чум и падает на шкуры, скрученный болезнью.
Ночью он начинает бредить. Тогда жаркими руками он разбрасывает шкуры и садится, ища огонек костра. Но костер потух, и Тэнэко с теплой грустью вспоминает совпартшколу, товарищей из окружного комитета комсомола, директора музея, ночные улицы города, и обида заполняет его сердце. Ему хочется заплакать, но, подумав о том, что он агитатор, Тэнэко вытирает глаза рукавом и с горечью думает о том, что ему не организовать колхоза, потому что он плохой комсомолец и Выль Паш сильнее его.