Оказавшись в указанном кабинете Министерства иностранных дел, мне довелось несказанно удивиться тому, кого сочли должным включить в состав этой рабочей группы. Все присутствующие – выпускники МГИМО – карьерные дипломаты. Послушав минут 15 их выступления – очень далекие по содержанию от собственно противоракетной обороны, я по-солдатски брякнул: «Ребята, да среди вас нет же ни одного специалиста, который хоть немного бы соображал в тонкостях этого вопроса».
Черт дернул меня за язык! Уж лучше бы промолчал. Старший группы встал и заявил, что в случае повторения подобных выходок он сегодня же сообщит о моем поведении начальнику Генерального штаба. Поняв, что дело пахнет керосином, ваш покорный слуга посчитал за лучшее в дальнейшее обсуждение не вмешиваться.
Между тем возникшую паузу прервал один из работников МИДа, молодой, в общем-то, парень. С обидой в голосе он произнес: «Да я семнадцать раундов переговоров по ПРО выдержал в Женеве!».
Слов нет, аргумент был убийственный. Возражать вслух не следовало. Лишь про себя подумал: «В Женеве я бы и двадцать выдержал. Попробовал бы ты, сынок, хотя бы один раунд выдержать зимой на площадке № 6/52 на полигоне Сары-Шаган».
И уже тогда, в тот же вечер мне стало предельно ясно, какова будет дальнейшая судьба подписанного в мае 1972 года документа. С самого начала переговоров российская сторона заняла на редкость неконструктивную и непродуктивную позицию. Суть ее можно выразить одной фразой: «Договор по ПРО – краеугольный камень глобальной безопасности и иных точек зрения быть не может, поскольку не может быть никогда». Причем озвучивали данный тезис, что называется, по поводу и без оного.
Вдобавок никаких компромиссов не предлагалось. Почувствовав это сразу, буквально по ходу обсуждения, американцы тут же поняли, что единственным разрешением проблемы ПРО для них будет односторонний выход из соглашения 1972 года. Что потом и произошло.
Кроме того, полагаю, что руководство Российской Федерации допустило еще одну очень крупную, даже можно сказать, фундаментальную ошибку. Дело в том, что равноправные договоры заключаются лишь при наличии военно-политического и военно-стратегического паритета (он же обеспечивает неукоснительное их выполнение). Это одно из главнейших условий любого переговорного процесса. Разговор на равных ведут только равные по силам и возможностям игроки.
А Россия на рубеже XX–XXI веков представляла собой лишь бледную тень распавшейся сверхдержавы – Советского Союза. Упрямство Москвы в сложившейся ситуации выглядело более чем неуместным. В качестве пролонгации Договора по ПРО самой разумной мерой для нас стал бы некий компромисс, более соответствующий новым реалиям. На практике же упрямство российских политиков привело лишь к досрочным похоронам заключенного в 1972 году соглашения и отсутствию в настоящее время каких бы то ни было документов международного характера по противоракетной обороне.