. Речь Бюлова была воспринята очень хорошо: вюртембергский представитель в Берлине отмечал, что фразы из нее «уже практически превратились в пословицы и сейчас у каждого на языке»
[207]. Снова обращаясь к рейхстагу двумя годами позднее, Бюлов впервые употребил термин Weltpolitik. Довольно любопытно, что в наши дни этот термин обычно переводится как «политика по защите окружающей среды», но в то время он подразумевал глобальную, мировую политику – причем такую, которая вызывала у наблюдателей вне Германии сильнейшие подозрения. Совместно с ним часто использовали столь же скользкое понятие Weltmachtstellung, или «статус великой державы».
Эти понятия отражали широко распространенное среди патриотически настроенных немцев представление о том, что политическое положение Германии в мире должно соответствовать ее стремительному экономическому развитию, распространению ее капиталов и товаров, а также достижениям в науке и других областях. Другие страны должны признать успехи Германии и ее новое положение среди других стран. Для либералов это означало, что Германия должна стать моральным лидером всего мира. Один из них печально писал об этом в 40-х гг.: «Мои мысли то и дело возвращаются в то время, когда [мы] все вместе трудились ради этой благой цели: рабочие места в великой Германии, мирная экспансия, культурная деятельность на Ближнем Востоке… Мирная Германия, великая, чтимая и уважаемая»[208]. Однако для националистов правого крыла, включая самого кайзера, его ближайших советников и многочисленных членов патриотических обществ, эти слова предполагали политическое и военное могущество – и, при необходимости, борьбу с другими державами.
В те годы, когда кайзер и Германия начинали пробовать свои силы, аудитории Берлинского университета были переполнены желающими послушать лекции одного пожилого профессора истории. Генрих фон Трейчке был одним из интеллектуальных прародителей нового германского национализма с его жаждой места под солнцем. Его лекции и труды, включавшие очень популярную многотомную историю Германии, повлияли на целое поколение германских руководителей, внушив им гордость за великое прошлое своей страны и за исключительные достижения Пруссии и ее армии в деле построения единого Германского государства. Для Трейчке патриотизм был наивысшей ценностью, а войну он считал не просто необходимой частью человеческой истории, но благородным и возвышенным занятием. Если бы Германия только воспользовалась своими возможностями, то она смогла бы подняться к мировому господству, как она того и заслуживала