— Солидная земная работа.
— Подумать только, выдержал.
Они помолчали.
— Прекрасное начало, — заговорил Координатор.
— Они работают слишком нервно, — заметил Инженер. — Знаешь, это ведь бег на длинную дистанцию. Между нами говоря, мы сделали не больше одной сотой того, что нужно сделать, чтобы...
— Я знаю, — спокойно ответил Координатор. — Впрочем, еще неизвестно...
— Гравиметрическое распределение, да?
— Не только. Рулевые дюзы, весь нижний отсек.
— Мы это сделаем.
— Да.
Невидящий взгляд Инженера неожиданно наткнулся на невысокую продолговатую насыпь за вершиной холма — место, где закопали останки обитателя планеты.
— Совсем забыл... — сказал он удивленно. — Как будто это случилось год назад. Знаешь?..
— А я нет. Все время думаю об этом... о нем. Доктор нашел в его легких...
— Что? А, верно, он что-то такое говорил. Что это было?
— Игла.
— Игла?!
— А может, и не игла — посмотри сам. Она в банке, в библиотеке. Кусочек тонкой трубки, обломанный, с острым концом, срезанным наискось, как у медицинских игл для уколов.
— Что же это?..
— Больше я ничего не знаю.
Инженер встал:
— Это поразительно, но... но я сам не понимаю, почему это меня так мало интересует. Собственно, если говорить честно, почти совсем не интересует. Знаешь, я чувствую себя сейчас, как перед стартом. Или как пассажир самолета, который на несколько минут сел в чужом аэропорту, смешался с толпой туземцев, был свидетелем какой-то странной, непонятной сцены, но знает, что не имеет к этому городу отношения, что через минуту улетит, и все окружающее воспринимает как бы с большого расстояния, как чужое и безразличное.
— Сейчас мы не отлетим...
— Я знаю, но у меня такое ощущение.
— Пошли к ребятам. Нельзя ложиться, пока не заменим все времянки. И предохранители нужно установить как следует. Реактор может потом работать вхолостую.
— Ладно, пошли.
Ночь провели в ракете, не гася малых ламп. Время от времени кто-нибудь просыпался, бессмысленными глазами смотрел на горящие огоньки и, успокоенный, засыпал. Утром все встали отдохнувшими. Первым был запущен простейший полуавтомат-уборщик, который то и дело заклинивало, он беспомощно застревал в громоздившихся повсюду завалах. Кибернетик, ходивший за ним с инструментами, вытаскивал его, как таксу из лисьей норы, убирал обломки, слишком крупные для его глотки, и снова его запускал. Полуавтомат поспешно двигался вперед, яростно вгрызался в очередную груду мусора, и все повторялось сначала. После завтрака Доктор опробовал свою бритву и появился перед товарищами как бы в бронзовой полумаске: верхняя часть лица у него была обожжена солнцем, а нижняя — совершенно белая. Все последовали его примеру и с трудом могли узнать друг друга в заморышах с выступающими скулами.