Ещё с воздуха мы оценили происшедшие за десять дней перемены. В центре паковой льдины чернела россыпь черных точек — городок, выстроенный из палаток Шапошникова. В двух–трех километрах севернее, куда из лагеря бежала наезженная дорога, вместо двух полей вырисовыпался длинный, двухкилометровый прямоугольник аэродрома. По дороге двигался какой–то транспорт, а у въезда на аэродром стояла палатка, около которой суетились две фигурки.
Место для стоянки нам указывал небольшого роста толстоватый человек. Когда он снял очки–светофильтры, мы узнали в нем Александра Ивановича Шутяева — бывшего бортмеханика, вознесённого на должность коменданта аэродрома. Он с гордостью рассказал, что поле аэродрома они сделали вдвоём с помощью маленького трактора–бульдозера, доставленного Титловым с материка. Для сообщения с лагерем имеется ГАЗ–69, также доставленный Титловым. По словам Шутяева, благодаря специальным шипам на покрышках «газик» не буксует даже на чистом льду. Окончательно нас сразил вертолёт, прилетевший из лагеря. В высокие широты Арктики явно шагнула цивилизация.
— Будем знакомиться — Мельников, — представился командир вертолёта.
— Очень приятно, — протянул руку Масленников. Цивилизация настолько его потрясла, что он вспомнил великосветские манеры.
— Евгений Иванович Толстиков передает вам привет, — продолжал Мельников, словно посол заграничной державы — Евгений Иванович просил сообщить вам, что баня будет готова к 17.00 местного времени. Ужин в 19.00; в 20.00, не выходя из столовой, кинокомедия «Двенадцатая ночь, или Что угодно». — Сверим часы. Сейчас 1000 по местному времени. Обед у нас с 1300 до 1500. Если пожелаете обедать, я в вашем распоряжении, вертолёт к вашим услугам, — закончил Мельников.
Виталий Иванович уже успел прийти в себя, его голос вновь обрел металл:
— Обедать не будем, в баню и на другие мероприятия не опоздаем.
— Передам. Все будет в лучшем виде, — заверил Мельников.
— А теперь, экипаж, слушай мои указания, — обратился уже к нам Виталий Иванович. — Резину не тянем, занимаемся материальной частью. Механики приступают сразу, остальные вначале ставят палатку. Обедать остаемся здесь, к 17.00 пойдем в «город», согласно приглашению. Других предложений нет?
Все дипломатично промолчали — так близко было счастье, так возможно…
— Молчание — знак согласия, — удовлетворенно констатировал командир. — Цели ясны, задачи поставлены Как говорится, вперёд без страха и сомненья.
Поужинали мы действительно в лагере, но ни попариться, ни сходить в кино так и не удалось. Утром срочно вылетели на очередную точку на восток от СП–4.