Лекарь только диву давался, как меня угораздило, приняв убойную дозу психотропных веществ, остаться в живых. Я тоже хотела бы это знать…
— Вам повезло, что вовремя вызвали «неотложку». Иначе могли бы и не откачать, — безжалостно припечатал «Айболит» и на всякий случай еще раз уточнил: — Не помните, как очутились в парке?
Далее вопросы пошли по второму кругу. Глядя в одну точку на потолке, я с завидным упрямством твердила о своей амнезии. Поняв, что вразумительных ответов добиться от меня не удастся, доктор обнадежил родителей, что с их непутевой дочерью все будет в порядке и был таков.
Не успел он скрыться в коридоре, как роль дознавателя взяла на себя мама:
— Где ты была?! С кем?! Вся перемазана в крови! — захлебывалась она словами.
— Мам, я правда ничего не помню, — вяло отбивалась я от попыток родительницы докопаться до истины.
Признаюсь, что меня хотела прикончить шайка психопатов, и непременно попаду на учет к душеведу. Нет уж, увольте! Со своими тараканами я как-нибудь сама разберусь.
— По крайней мере, как сбегала из гостиницы ты помнишь?! — сорвалась на крик Анна. — Мы из-за тебя чуть с ума не сошли!
Виктор обхватил плачущую жену за плечи и ласково, но в то же время не терпящим возражений тоном произнес:
— Оставь ее, Рике нужно отдыхать. Успеем поговорить, — и повел ее к выходу.
Меня действительно вымотали расспросы. Сил хватило только на то, чтобы благодарно улыбнуться отцу, а через мгновение я снова оказалась в плену у своего кошмара.
* * *
Когда открыла глаза, в окна больницы черным вороном билась ночь.
Спрятавшись за ширмой, родители о чем-то возбужденно спорили. Не имея ни малейшего желания снова выслушивать мамины упреки, сделала вид, что продолжаю крепко спать.
— Нужно обо всем рассказать Терезе! — как заведенный твердил отец.
— Об этом не может быть и речи! — взвилась Анна. — Хочешь заставить ее пережить то, что пережили здесь мы?!
— Ты видела, в каком состоянии ее нашли?! — гневно прошипел глава семьи. — Вдруг это…
Но мама не дала ему закончить:
— Как только Эрика поправится, мы заберем ее домой и сделаем все возможное, чтобы она никогда не вспоминала ни о Словакии, ни об этой ночи. Кроме нас больше никто не узнает о случившемся!
Отец безнадежно вздохнул. Временами Анна была упряма, как сто ослов. Если она что-то решила, то уже ничто не могло ее поколебать. Но в этот раз я целиком и полностью ее поддерживала. Признаться во всем бабушке, глядя в ее строгие и такие грустные глаза, было выше моих сил. Мама права, пусть все плохое останется в Словакии.
Но на поверку все оказалось намного сложнее. Мысленно я постоянно возвращалась в ту ночь. Видела Камила: сначала нацелившего на меня нож, потом его труп, объятый пламенем. Интересно, что я должна была испытывать? Боль от того, что человек, которому по наивности доверилась, заманил меня в ловушку или тоску из-за его смерти? А может, радость, потому что справедливость восторжествовала? Как ни странно, но ни одно из этих чувств не объясняло мое состояние. Про любовь вообще вспоминать не хотелось, будто ее никогда и не было.