- К плотине погнал. Не задерживать, только проследить. - Полковник и сам не вытерпел, скомандовал шоферу своего "бугровоза": - В погоню!
Черная "волга" понеслась вдоль могучей решетки набережной. Конечно, ему лучше всех был виден мотоциклист, разгонявшийся по льду, тянувший за собой рваный серый шлейф выхлопов и ледяной крошки. Через километр набережная резко обрывалась. Начинался исковерканный пустырь, огороженный облезлым забором, за которым громоздились бетонные блоки и с лета ржавел гусеничный кран. Тут начиналось строительство следующего участка помпезной набережной. И тут полковник Гераскин вынужден был закончить преследование.
* * *
Рогожкин сразу сообразил, что по набережной преследовать бесполезно и просто глупо. Шофер лихо вывернул перед тупым носом двухсоставного "Икаруса", выскочил на проспект, успел на желтый через перекресток.
Рация верещала на несколько голосов. Толком ничего нельзя было понять, да они и не старались. Лихорадочно соображали, в каком месте мотоциклист может выскочить на берег. Машина пролетала квартал за кварталом, река была где-то слева, закрытая от глаз домами, заборами, какими-то полузаброшенными автобазами и массивами деревянных частных халуп. Нигде не мог автомобиль приблизиться к берегу, и всюду мог проехать мотоцикл.
Бывает такое ощущение, или предчувствие, как кому больше нравится, так пусть и называет, когда понимаешь, что делаешь зряшное дело. Ну не то, чтобы совсем дело, а, скажем, зашел в магазин, увидел нужную вещь, кинулся домой за деньгами, потом снова в магазин, и вдруг понимаешь - зря. Нет уже этой вещи, продали. Но все равно из упрямства бежишь, являешься в этот чертов магазин и - точно, тю-тю. Но то обидно, что не досталось, увели из-под носа, а то, что внутренний голос прав оказался.
Вот с этим самым чувством Ямщиков и Рогожкин доехали до Нижнего пруда. В темноте мерцали на льду огоньки. Это рыбаки сидели, кто к с керосиновой лампой, кто с электрическим фонарем, а кто и со свечой под полиэтиленовым шатром.
Спотыкаясь о смерзшиеся кучи ледяных крошек возле старых лунок, оперативники добросовестно обежали все огоньки, хотя первый же рыбак недовольно заявил, что мотоцикла не видел и не слышал.
Подъехала машина из группы майора Чертинкова. Сидевшие в ней быстро обшарили укрытый снегом пляж, каждую тропку на нем, каждый лыжный след. Отпечатков мотоциклетных колес не обнаружили.
Полковник Гераскин выслушал доклад по радио, помолчал.
- Работнички... И что дальше намерены делать?
- Искать, товарищ полковник, - вздохнул в микрофон Рогожкин.