– Альбина Несторовна, моя помощь нужна?
– Нет, жди в машине, – ответила Альбина.
Мне не верилось, что я помогаю едва знакомой слепой женщине подняться по ступенькам до моей квартиры; не верилось, что мне не хочется с ней расставаться, что от доверчивого прикосновения её руки к моему плечу у меня странно сжимается и вздрагивает сердце; не верилось, что я сама хочу, чтобы она переступила порог моей убогой двушки в старой кирпичной «хрущёвке».
Мне не верилось, что на плите закипает чайник, а по моим щекам катятся дурацкие, непонятные слёзы, и вместе с тем мне хорошо – так хорошо, как ещё никогда в жизни не было. Альбина, вытирая пальцами мои мокрые щёки, удивлённо спрашивала:
– Что? Что такое? Почему ты плачешь?
Я плакала оттого, что сердцу было тепло от её непрошеного, самовольного «ты», которого я не разрешала ей говорить мне, но которое было как вспышка света в непроглядном мраке моего странного существования. А ещё вот почему:
– А вы мне снились, Альбина. Я видела вас… Не совсем такую, но это были точно вы. И ещё мне снилась сирень.
На столе стоял букетик ромашек. Рука Альбины случайно задела белые лепестки, замерла, а потом вытащила из стакана один цветок. Взяв с блюда персик, она положила их вместе и сказала:
– Так я себе представляю тебя. Это ты. Вот этот пушок на кожице персика – это твой голос. Твои щёки пахнут персиком. А ромашки – это твои глаза.
Такого со мной ещё никогда не было. Обжигающая растерянность струилась в заварочный чайник, разливаясь ароматом зелёного чая и мяты, чуткие пальцы Альбины отщипывали белые лепестки от жёлтой серединки. Я спросила:
– На что вы гадаете?
– Встретимся ли мы снова, – ответила она.
Как вы думаете, что у неё вышло? «Встретимся». Причём мне пришлось поверить ей на слово, потому что она гадала не вслух, а про себя, чуть шевеля губами. Последний лепесток она не стала отрывать, а протянула вместе со стебельком мне, блеснув в улыбке рядом ровных, ухоженных зубов.
– И что это значит? – спросила я.
– Это значит, что ты должна дать мне свой номер телефона, – ответила Альбина.
– А как вы его запишете? – удивилась я. – Вы же… ну, не видите.
– Ну, ты же не откажешься мне с этим помочь? – улыбнулась она.
Я записала одиннадцать цифр в память её телефона. Потом Альбина нажала кнопку вызова, и в моей сумочке заиграла мелодия звонка.
– Значит, ты меня не обманула, и это действительно твой номер, – сказала Альбина.
– Почему, по-вашему, я должна была вас обмануть? – слегка обиделась я.
Она убрала телефон, помолчала, вертя в пальцах ромашку.
– Ничего… Забудь. Ты не будешь против, если я тебе позвоню?