— Прости, сын мой, — сказал он смущенно, — болезнь сделала меня несдержанным на язык.
— Мне не за что вас прощать, вы открыли мне правду, — холодно ответил ученик.
Виллем вздохнул.
— Не принимай слова больного старика близко к сердцу. Один Бог ведает, что в них правда, а что бред, вызванный лихорадкой. Я тревожусь за тебя, это верно. Но, слава Господу, ты не останешься один, когда меня не станет. У тебя есть друг, Андреас, он — славный юноша, верный и честный. В нем столько жизни, столько силы и огня, а это признаки преобладающей Серы. Ты и он — словно две части единого целого; порой природа сводит двух столь непохожих людей, чтобы через их дружбу явить образец совершенства. Ваша встреча через столько лет благословлена Господом; вдвоем вам будет легче идти по дороге, которую Он укажет. Держитесь друг друга, дети мои, будьте вместе, заботьтесь друг о друге — и вы достигнете всего, что только пожелаете.
Тем же вечером, оставив учителя на попечении Kotmadam, Андреас направился в аббатство святой Гертруды, где проводил ночи в окружении нищих и бездомных, коим аббатство давало приют.
Было уже поздно, церковные колокола возвестили об окончании вечерней службы.
Андреас шел берегом реки. Внизу вода с тихим плеском ударялась о деревянные мостки, покрытые склизким налетом и блестящими пятнами рыбьей чешуи. Над головой философа шелестели вязы, им тихо вторил молодой тростник. Звезды, пробиваясь сквозь редкое кружево облаков, отражались на темной поверхности Диля.
Вдруг Андреас увидел человека, идущего ему навстречу. Это был Якоб ван Ауденарде. Философ отступил в тень, желая остаться незамеченным, но субдиакон поравнялся с ним и схватил его за рукав.
— Я ищу вас уже два дня. Где вы были? Где мэтр Виллем? — воскликнул он.
— С чего бы подобное беспокойство? — спросил Андреас, высвобождаясь из цепких пальцев субдиакона.
— Я был на чтениях и все видел. Воистину, мерзость и гнусность человеческие не имеют границ! Но у меня для вас хорошие вести: главный магистр коллегии Святого Духа возмущен происшедшим. Жалкое отребье ждет кнут и позорный столб, а мэтру Виллему следует воспользоваться случаем и испросить место преподавателя в коллегии. Магистру стало известно о его нужде — уверен, он захочет лично ходатайствовать за него перед советом.
Андреас в замешательстве поглядел на субдиакона.
— Это и впрямь хорошие вести, почтенный мэтр.
— Вижу, вы не слишком рады, — сказал Якоб ван Ауденарде.
— Признаться, я не ожидал подобного и потому растерялся, — ответил Андреас. — Но как магистр узнал об учителе?