Стрельчатый портал открылся перед Андреасом, точно райские врата; он вошел внутрь. В соборе горело множество свечей, озарявших центральный неф. Сквозь верхний ряд окон солнечный свет мягко очерчивал выступающие ребра высокого свода, дробился в разноцветных стеклах витражей, отражался в позолоченных крестах и рамах, обрамлявших картины жития небесного покровителя храма. Далеко впереди сиял алтарь в окружении статуй двенадцати апостолов; облака ладана плыли над их головами, точно нимбы.
Полуденная месса подходила к концу, и священник благословлял паству.
Желая успокоить смятенную душу, Андреас направился в боковой проход: здесь было пусто, под стенами расплывались известковые лужи, а в воздухе ощущался запах краски и сырой штукатурки. Капеллы за полукружьями арок казались темными пещерами, в которые еле мерцали крохотные огоньки. В одной Андреасу почудилось движение, и он остановился, а потом отступил за колонну. Привыкнув к темноте, его глаза вскоре смогли различить детали убранства и множество гербов, развешанных по стенам. Напротив входа возле золоченой статуи агнца Божьего стояла молодая женщина в одежде зажиточной горожанки. Привлеченная звуком шагов, она обернулась — на ее лице в обрамлении широких крыльев крахмального чепца было написано нетерпение.
Видно, она ждала здесь кого-то; при виде пустого коридора ее губы сердито поджались, и женщина вздохнула. Чуть заметная дрожь, пробежавшая по ее телу, непостижимым образом передалась Андреасу. Он готов был выйти из своего укрытия, но вместо этого еще теснее прижался к стене. Мимо скользнула еще одна фигура — мужская, широкоплечая — и остановилась рядом с женщиной. Оба торопливо перекрестились и одновременно вытянули руки, коснувшись друг друга кончиками пальцев. Напряженный взор Андреаса перехватил взгляд, которым они обменялись, и в ту же секунду его сердце подпрыгнуло, а горло перехватило, будто удавкой. Чудь слышный вздох прошелестел по капелле и смешался с треском свечных фитилей — но в ушах философа он отозвался подобно громовому раскату.
И Андреасу показалось, что перед ним раскрывается черная бездна, и кто-то под призрачной вуалью манит его туда мягкими белыми руками. Он не мог различить лица этого призрака, но оно было знакомо ему до последней черты; и он знал, что белокурые волосы под вуалью перевиты серебряными шнурками.
Она двигалась ему навстречу и вдруг встала на место горожанки. А он превратился в ее спутника, и их руки соприкоснулись. Она откинула вуаль и улыбнулась ему ярким, как вишня, ртом. Ямочки на ее щеках становились все глубже и глубже, пока сквозь них не проглянули десны и мелкие неровные зубы. Черные трещины прочертили лицо, и оно стало осыпаться, как штукатурка под ударами молотка; но, несмотря на это, женщина продолжала тянуться к нему, все ближе и ближе, пока их губы не соприкоснулись.