Приблизившись, суфлеры замедлили шаг. По багровому лицу Питерсена градом катился пот, а антверпенец был желтым, точно лимон, и оба едва переводили дух.
Стеф сказал:
— Господин ученый так спешил нынче, что забыл попрощаться. Или ему зазорно путешествовать с простыми людьми, вроде меня и Корнелиса? Пусть скажет прямо — среди нас кривых нет.
Пикардиец склонил голову, словно бык перед атакой, но не промолвил ни слова.
Тогда Стеф дернул его за плечо и воскликнул:
— Да ты язык проглотил, что ли?
Быстрее молнии Ренье схватил антверпенца за руку и вывернул, так что кость хрустнула, а когда Питерсен бросился на него, чтобы сбить с ног, оттолкнул Стефа, подставил толстяку подножку, а потом с силой пнул его под зад. Не удержавшись, тот рухнул в воду, и его товарищ завопил что было сил:
— Караул! Убивают!
Отскочив, он замахнулся на Ренье посохом, однако пикардиец ударил первым, и посох отлетел в сторону. А Ренье, скрестив руки на груди, стал наступать на тощего суфлера, пока у того под башмаками не захлюпала вода.
— Что блеешь, козлиная морда? — спросил пикардиец. — Твоему дружку не повредит освежиться. Иисус свидетель, с тех пор, как его окрестили, он к воде и не приближался — пусть же теперь прополощется, как следует.
— Ты и меня утопишь? — дрожа, спросил Стеф.
— Ничего твоему дружку не сделается. Он плавает, как бочка с ворванью, — ответил пикардиец. — Что до тебя, приятель, я не стану брать греха на душу, но тронешь меня еще раз, раздавлю тебе руку — ни один лекарь не соберет.
— Вчера ты не был таким гордым, когда просил у нас хлеба! — крикнул антверпенец.
— Твой хлеб не стоил моей гордости, вот я и решил вернуть ее себе. — Ренье швырнул ему медяк.
Ноги у мошенника разъехались, и он окунулся по самую макушку.
Послышался плеск воды и скрип уключин, и из тумана показалась медленно плывущая лодка. Угрюмый перевозчик едва удостоил взглядом двоих, барахтающихся в прибрежной тине; монета, протянутая Ренье, и вовсе сделала его слепым.
Переправившись через Шельду, пикардиец зашагал к Алсту, крупному городу в миле от границы с Брабантом.
Дорогу развезло, и ноги пикардийца тонули в грязи. Над затопленными полями стояла свинцовая мгла, и крестьянские дворы были безмолвны, точно все вымерли. На обочине Ренье увидел раздутый лошадиный труп — стаи ворон и грачей с хриплыми криками кружились над ним, точно черные вихри, а бродячие псы, огрызаясь, делили падаль.
Ренье поднялся на холм и увидел Алст и реку Дендер, за которой была уже земля Брабантская.
От города навстречу пикардийцу двигался большой отряд. Впереди были латники на крепких германских лошадях под стегаными чепраками; за ними — всадники в легких кольчугах и кирасах, вооруженные короткими пиками. Следом шагали копейщики в толстых жаках из провощенного холста, арбалетчики и куливринеры в сопровождении музыкантов. Гулко выстукивали барабаны, пронзительно свистели флейты. Плыли над землей красно-желтые знамена с гербами дома Ла Марк и герцогства Клеве.