Наконец, осознав необходимость принять помощь, Паук принял мою руку, тяжело поднявшись с дивана. Мне пришлось обхватить его за талию, приняв на себя часть веса, чтобы помочь дойти до ванной.
— Мне остаться? — спросила я, оставшись на пороге ванной. Паук, держась за стену, медленно стянул с себя куртку и начал стягивать штаны.
— Останься, — произнес он ровным голосом.
Преодолев смущение, я все же помогла ему избавиться от всей одежды, включая боксеры. Мне почти удавалось не смотреть на Паука, пока он вставал в душевую кабину и включал душ. Наконец, мужчина повернулся ко мне спиной и я, все же уступив любопытству, взглянула на его тело. Худощавое, поджарое, словно у хищника, оно было в прекрасной форме. На правой ноге чернела корка запекшейся крови, портя совершенство накаченных икр. Нога выглядела гораздо лучше, чем плечо, так что за нее я не особенно волновалась.
На раковине нашелся кусок мыла, оставленный там кем-то из предыдущих постояльцев. Кусок был старый, покрытый трещинами, но лучше это, чем ничего.
Паук зашипел сквозь зубы, когда вода попала на распоротую плоть.
— Давай, намылю тебя, — произнесла я, поднося мыло к струе воды. Нужно было только представить, что передо мной просто огромная кукла, которую нужно вымыть и вытереть полотенцем. Еще ни разу я не испытывала такого смущения рядом с мужчиной. С другой стороны, я еще ни разу не раздевала мужчину, который бы не был моим любовником.
— Только не попади на раны, — попросил мужчина неожиданно беззащитно и на секунду я представила себя, беспощадно намыливающей его плечо и приговаривающей «На, вот тебе, получай, собака, за всех невинно убиенных!» От получившейся картинки губы сами растянулись в улыбке, а напряжение немного отпустило. Нет, это, пожалуй, слишком мелочно. Конечно, хочется избавиться от него, но не сейчас и уж точно не доведением до болевого шока.
— Конечно. Повернись, — я огляделась в поисках мочалки, но не увидела ничего подходящего. Пришлось намылить руки и начать наносить пену на его спину ладонями. Кожа под пальцами, горячая, влажная от воды, была весьма приятна на ощупь. Я чувствовала, как под моими руками напрягаются мышцы, наполненные силой. Господи, в какую только сторону уходят мысли! Я, проведшая в бегах последние две недели, думаю о том, каким же сексуальным выглядит мой будущий убийца, который, по стечению обстоятельств, сейчас сам беззащитен как котенок.
— Теперь грудь, — скомандовала я и намылила руки снова. Мужчина послушно повернулся и я, стараясь не глядеть на то, что находится ниже пояса, быстро провела руками по груди, избегая касаться плеча. Под пальцами попался сосок, затем второй. Это вызвало во мне очередной приступ острой стыдливости. Паук, казалось, ничего не заметил, что было неудивительно — ему явно хватало ощущений от двух ран.