Несмотря на стресс и изрядную дозу адреналина, жутко хотелось спать. Пожалуй, в автобусе можно будет отключиться на пару часов, чтобы хоть немного восстановить силы. Заказав большую чашку кофе и блинчики с клубникой, я устроилась возле окна. Постепенно наваливалась отупляющая усталость. За последние двое суток мне пришлось пережить больше, чем за всю жизнь. Кажется, еще чуть-чуть и я проснусь в своей постели, хлопая глазами и медленно осознавая, что все это только сон.
Большой глоток кофе немного улучшил настроение. Горький напиток угнездился приятным теплом в желудке, согревая и пробуждая. Кофе всегда ассоциировался у меня с началом и вызывал ощущение внутреннего подъема, в основном благодаря тому, что пила я его по утрам, глядя на восход солнца.
Мои мысли снова и снова переключались на Паука. Было странно осознавать, что мне удалось не только найти знаменитого убийцу, но уйти от него живой. Почему он отпустил меня, хоть и выслеживал так тщательно? Мог ли он потерять интерес как только понял, что со мной будет больше проблем, чем с остальными? Однако, если судить по содержанию писем, убийца не отказался бы от навязчивой идеи так легко.
О психологии я знала мало. Единственным чтением на эту тему можно считать статьи в женских журналах, прочитанные в подростковом возрасте. Но даже моих скудных представлений о природе человеческой психики хватало, чтобы сделать простой вывод. Паук влюблен глубоко и страстно. К сожалению, это чувство относится не совсем ко мне. Он влюблен в мой будущий труп.
От этой мысли по коже прошла холодная волна. В тщетной попытке согреться, я сделала еще один глоток из чашки. Письма Паука, вместе дневниковой тетрадью, отправились в путешествие вместо со мной. Невозможно описать, как сильно пугали и завораживали эти небрежные строки. Жуткие образы, таящиеся на бумаге, казалось, задевали самые глубокие струны в душе. Таких откровенных вещей не говорил мне никто.
Я залезла в сумочку, чтобы пересчитать наличные. Пальцы тут же наткнулась на лист бумаги, который лежал поверх остальных вещей. Плотная, с желтизной, бумага, была той же, на который Паук писал мне предыдущие послания. Я нахмурилась — точно помню, что все письма вложила в дневник — и развернула лист.
Скоро ты станешь моей навсегда. Можешь убегать, но я всегда буду твоей тенью. Чувствовать страх в твоем дыхании и слизнуть пот отчаяния с твоих висков, когда все закончится, что может быть прекраснее?
Новая записка. Этого письма точно не было среди остальных. Значит ли это, что Паук следит за мной? Возможно, сейчас он на улице, прямо за стеклом, невидимый в темноте. Наблюдает, выжидает момент, чтобы закончить начатое.