И гудок. Я обескураженно опустилась на пуфик в прихожей. Ну и ситуация. Аида в пути, он — тоже. И что делать? Никого из них нельзя завернуть. Ну что ж… Будем как-нибудь выкручиваться.
Чуть тронув губы блеском, я сбросила тапочки и сунула ноги в нарядные белые босоножки, крутанулась перед зеркалом. Что ж, теперь — вполне себе ничего.
Аида пришла первой. Выглядела она, как всегда, элегантно: чёрный брючный костюм, белая блузка, чёрная шляпа. В руке у неё была одна алая роза, и Аида, сняв шляпу, церемонным жестом протянула цветок мне. Странно, подумалось мне, ведь женщины не дарят цветов женщинам. Но, повторюсь, в Аиде было нечто мужское, аристократически-строгое и чуть старомодное. Об идеальные стрелки её брюк можно было порезаться, из-под штанин сверкали носки лакированных туфель, манжеты были украшены бриллиантовыми запонками, а на тонком запястье с достоинством красовались изящные швейцарские часы. Сняв тёмные очки, она окинула меня ласковым взглядом.
— Вы сегодня прелестны, Алёнушка.
Она задержала мою руку в своей на несколько секунд дольше, чем нужно было для приветствия, но этих секунд было достаточно, чтобы внутри у меня полыхнул огонь. А Аида склонилась над моей рукой и приложилась к ней поцелуем, и так у неё это вышло изысканно, галантно и красиво, с таким достоинством и учтивостью, что мог бы позавидовать любой светский джентльмен. Чёрт, если бы все мужчины умели держаться так!
Сама не своя от смущения и охвативших меня противоречивых чувств, я жестом пригласила Аиду в гостиную, а сама пошла ставить цветок в воду.
— Чай, кофе? Или чего-нибудь покрепче? — предложила я, усиленно вспоминая правила гостеприимства. Воистину, присутствие Аиды действовало на меня дурманяще.
— Что может быть крепче поцелуя? — проговорила Аида задумчиво.
— Простите? — У меня ёкнуло в кишках, а пальцы отчего-то заледенели.
— Просто старинная поговорка, — улыбнулась Аида. — Чаю, если можно.
Мужской аромат её туалетной воды наполнил квартиру — запах элегантности с едва ощутимой ноткой порока. Имело ли с её стороны место только экстравагантное поведение, или же за этим действительно стояли нетрадиционные наклонности? Как бы то ни было, меня это странным образом будоражило, а ещё постоянно преследовало чувство, как будто я её знала когда-то. Опасная близость ловушки и пугала, и возбуждала одновременно, но я чувствовала, что за тёмным пологом кроется некий ключ к пониманию самой себя — этих странных снов, фантазий и всего непознанного, что смутно проступало в глубинах души, но не давалось в руки. Я должна была шагнуть за запретную грань, чтобы распутать этот пульсирующий клубок в своём подсознании.