— Странно… До сих пор этот приём не давал осечек. Почему-то на вас не действует внушение, — сказал он, когда в очередной раз его попытка очаровать меня кончилась моим бегством в кабинет задумчивости.
— Действует, — прокряхтела я из-за двери. — Но не совсем так, как вам хотелось бы. Поэтому, если не хотите, чтобы я скончалась на толчке в страшных муках, завязывайте прессовать мне мозг. Всё равно у вас ничего не выйдет.
— Ну, что ж… Так и скажите, что ваше сердце принадлежит другому, — театрально вздохнул Огнев.
— Принадлежит, — ответила я. — Но не другому, а другой. Аиде. Поэтому оставьте надежду, уважаемый князь. Ничего… уфф… Ничего, кроме спазмов в животе, у меня ваши ухаживания не вызывают.
— Какая жалость! — проговорил Огнев. — Как назло, вы мне очень симпатичны.
— Слушайте, вы так и будете стоять за дверью? — проворчала я. — Может, дадите мне хотя бы спокойно пос… оправиться от последствий вашей же настойчивости?
— О! — воскликнул князь. — Прошу покорнейше меня простить. Незамедлительно удаляюсь.
Его шаги затихли, а я процедила себе под нос:
— Вот же ж… кровососина проклятый!
Через три дня лорд Эльенн сообщил, что замок готов нас принять. Отъезд состоялся в час ночи; на главной аллее парка стояла готовая к отправке вереница машин во главе с лимузином лорда, в котором было отведено место и для меня. Эрика села рядом с отцом, а я — чуть поодаль, на соседнее сиденье. Когда в салон изящно вошёл князь Огнев, сменивший свой фрак на серый дорожный костюм с высокими зеркально сверкающими сапогами, у меня вытянулось лицо. Он что, ни на шаг от меня отходить не намерен?
— Я пригласил князя, чтобы скрасить вашу с Эрикой скуку во время пребывания в замке, — сказал лорд Эльенн. — Орест — очень приятный собеседник и обходительный кавалер, и я уверен, его общество вас развлечёт.
При этих лестных словах князь любезно поклонился, сняв серый цилиндр и перчатки, разместив их на специальной полочке в салоне. Элегантную трость с набалдашником в форме драконьей головы с янтарными глазами он держал в руках. От лорда Эльенна не укрылось моё выражение лица.
— Чем князь успел вам так досадить? — удивился он. — Он всегда очень мил с дамами.
— О да, — мрачно буркнула я.
Князь же вздохнул и сказал:
— Признаться честно, милорд, я действительно провинился, доставив мадемуазель Алёне некоторые… гм, неудобства.
— Вот как? — приподнял бровь лорд Эльенн. — Что ж, надеюсь, вы загладите свою вину, какова бы она ни была. А в чём, собственно, дело?
Я смущённо молчала, а князь проговорил:
— Боюсь, я был несколько… э-э, назойлив.