– Значит, вы решили позаботиться о ее самочувствии, облив водой?
– В каком-то смысле… да. Мне тогда было пять лет от роду. Причем бабушка с дедушкой восприняли все это не очень серьезно. Но вот родители не нашли в моем поступке ничего забавного и немедленно отправили меня наверх, в мою комнату.
– А что было дальше?
Дэниел пожал плечами.
– Все обошлось. На следующий день родители пожалели о своей строгости и велели кухарке приготовить мой любимый десерт – блинчики с клубничным вареньем.
– Да, это очень вкусно, – заметила Ребекка. – Теперь ваша очередь. Спрашивайте, о чем хотите.
– Вы любите музыку? – Большинство знатных дам непременно пели или играли на каком-нибудь инструменте. И Дэниелу захотелось узнать, имелось ли такое увлечение у Ребекки.
– Не особенно. Хотя я люблю насвистывать.
– Насвистывать?
– Именно так. – И в доказательство своих слов Ребекка вытянула губы трубочкой и засвистела.
Дэниел уставился на нее в изумлении.
– Да, это… гм…
Ребекка рассмеялась.
– Да ладно вам! Я отлично знаю, что безбожно фальшивлю. Поэтому ни на чем не играю. В детстве, когда у меня был учитель музыки, он в конце концов объявил, что я «необучаемая». Что тут сказать? Наверное, у меня нет слуха.
Дэниел невольно улыбнулся. Ребекка так мило призналась в отсутствии слуха… не говоря уж о том, что весьма смело представила тому доказательство! И главное – она не стала смущаться, насвистывая при нем, хотя знала, что фальшивит.
– А вы? – спросила Ребекка. – Вы любите искусство?
– Я не занимаюсь живописью, не пишу стихов и не могу похвастаться музыкальностью – как и вы. Но люблю петь, когда рядом никого нет.
– Правда? – Глаза девушки вспыхнули. – Как насчет того, чтобы спеть сейчас?
Без тени смущения и даже с некоторым бахвальством Дэниел затянул:
– «Говорит она мне – иль кларет, или я. А после кларета ты точно свинья!»
Ребекка взвыла от хохота. Через минуту она уже запомнила слова и подпевала с воодушевлением, хотя ее пение очень напоминало вопли издыхающей кошки.
– «Тогда уж кларет, – говорю себе я. – Пусть после вина я и впрямь как свинья!»
Распевая разудалую песню, оба начисто забыли о вопросах, и к тому времени, как они въехали в Гретна-Грин, былая дружеская легкость их обращения была восстановлена – как будто они снова оказались на балу у Кингсборо. И Дэниел, конечно же, возносил хвалу небесам – его ужасно тяготила та атмосфера, что воцарилась в фаэтоне после их отъезда из Лондона. Но теперь Ребекка снова искрилась жизнью и весельем – стала той женщиной, которая сразу же заинтересовала его при первой встрече.