– Вы же говорили, что ценность картины не в стоимости.
– Верно.
Повисла пауза, и Пайпер заерзала в кресле. Вскоре она заговорила опять, и от него не ускользнуло то, как изменился ее голос, стал ниже и менее восторженным.
– Что ж, ладно. Я только предложила.
– Нет, вы не поняли, я буду рад составить вам кампанию. – Фредерик принял решение, не думая, что его подтолкнула перемена в ее голосе.
Улыбка вернулась на лицо Пайпер.
– Здорово! Допьем кофе, и можем идти.
Делая глоток эспрессо, Фредерик думал о том, что нет ничего страшного в том, чтобы нанести визит пожилой женщине в доме престарелых. Вреда от этого не будет.
Откуда же у него такое чувство, будто он ввязывается во что-то более серьезное?
В квартире Мари, разумеется, не было никаких картин. Их встретила высокая женщина с изможденным лицом в бархатном домашнем костюме.
– Профессор! Как интересно, – приветствовала она их с широкой улыбкой и протянула ему руку. – Прошу, проходите.
– Я предполагала, что ваше появление произведет фурор, – пробормотала стоящая позади Пайпер.
Фредерик улыбнулся в ответ, ощущая забытый трепет перед началом охоты.
Он согласился, несмотря на то, что так до конца и не понял, почему Пайпер предложила пойти вместе. Кто знает, когда выдастся случай ступить на знакомую дорожку. Кроме того, как он мог отказать такой красавице. Пайпер прошла в глубь комнаты, и он смог разглядеть ее фигуру. Ей бы позавидовала и обладательница безупречных форм. Мягкие изгибы, стройный силуэт – руки так и тянулись прикоснуться к ней. Решено. Надо избавиться от этой жуткой формы для горничной.
– Какой период вы изучаете, профессор? – спросила Мари. Она уже, прихрамывая, шла по комнате к книжному шкафу.
– Средневековье.
– Найджел сказал бы, что вы застряли в прошлом. Он гордился тем, что противопоставлял себя истеблишменту. Мы все тогда этим гордились. Прошу, присаживайтесь.
Она жестом указала на диван, размеры которого с трудом позволяли так его называть. Чувствуя себя гигантом, Фредерик пристроился на край, удивляясь, как женщина с ростом Мари умудряется чувствовать себя на нем комфортно. Пайпер опустилась рядом, и он вновь с удовольствием вдохнул аромат ванили и пряностей. Такое ощущение, что он зашел в самую прекрасную кондитерскую на свете.
– Мой брат был таким талантливым. Мама утверждала, что он научился рисовать раньше, чем ходить. Я уверена, она преувеличивала. Знаете, я не могу вспомнить и дня, чтобы он не сделал хотя бы рисунок или набросок.
Женщина достала альбом, похожий на большую пластиковую папку, и открыла.
– Вот, – сказала она. – Брату пять лет, а он уже выиграл свой первый конкурс.