Казалось, тут живет не настоящая Ли, а лишь ее бледная копия.
Сразу же после переезда Ли по его приказу ей прислали разные вещи: одежду, туфли, сумочки и другие аксессуары. Все то, что может понадобиться молодой женщине, по словам Хелен. Но Ли от всего отказалась и отослала вещи обратно.
Он внутренне содрогнулся, вновь ощутив угрызения совести из-за того, что позволил себе чуть ли не полностью игнорировать существование Ли так долго. Они прошли к спальне, где на ночном столике лежали карандаши, бумага и маленькая фотография ее отца.
Встав на цыпочки, Ли достала с полки сумку из шкафа, которая была уже наполовину заполнена.
– Сейчас должны принести коробки, но мне кажется, тебе они и не нужны, – заметил Ставрос, стоя на пороге комнаты.
– В кабинете много вещей, которые я хочу взять с собой.
Он кивнул и замолчал, силясь собраться с мыслями.
– Мне нет нужды оставаться в твоем доме, чтобы пройти этот тест. Я бы могла остаться здесь.
Ставрос мягкой поступью зашел в спальню, чувствуя, как его начинает переполнять злость и на Ли, и на самого себя.
– Почему же?
Ее карие глаза вспыхнули и устремились к нему.
– Я не думаю, что это хорошая идея. Ты не выносишь меня. Ты заносчивый и лицемерный, а я… – произнесла Ли с неприязнью. Но по дрожи в ее голосе Ставрос понял, что она изо всех сил пытается сдерживать свои чувства.
Женщина, которую он знал раньше или думал, что знал, поддавалась любому порыву, не задумываясь о последствиях своих слов и действий, увлекая за собой тех, кто находился рядом, на дно. Включая Калистру.
– Предпочитаешь остаться здесь, чтобы продолжать жить как мученица?
Держа в руке шелковую юбку, Ли резко обернулась.
– Ты же сам этого хотел.
– Я вовсе не хотел, чтобы ты жила как пленница, и прислал тебе все необходимое.
– Какое это имеет значение, если у меня нет ни друзей, ни семьи? – Она бросила юбку и еще несколько вещей и быстро застегнула сумку.
– Ты сама отказалась от самого близкого тебе человека, – заметил Ставрос.
Ли никак не отреагировала на этот упрек и продолжала:
– Даже люди, с которыми я проработала пять лет в доме мод… Их отношение ко мне – нечто среднее между антипатией и уважением. Я не знаю, правда ли им нравятся мои эскизы, или это притворство, потому что я – жена Спорадеса, текстильного магната Греции. Ты женился на мне, хотя презираешь меня, и поцеловал меня тогда на глазах у журналистов, чтобы отпугнуть моих друзей, весь мир. Поставил на мне клеймо, как это делают со скотом.
– Ли…
– Нет. Мне было всего девятнадцать. Я потеряла единственную подругу, а у Джаниса случился сердечный приступ…