– Я не готова сейчас говорить о том, почему я пью вино или почему сижу в таком растрепанном виде. – Она бросила на Ставроса виноватый взгляд. Бутылка красного вина стояла рядом на столике, а в ее руке был полупустой бокал. – Я наконец-то ощущаю себя живой, что уже не так уж и плохо.
Ее укладка растрепалась, и теперь волосы хаотично обрамляли ее лицо. Прекрасные карие глаза немного покраснели, а уголки ее вечно насмешливых губ опустились вниз. Макияж был полностью стерт с лица, и сейчас Ли выглядела, как никогда, невинной, одинокой и напуганной.
– Ты прячешься от меня?
– Поможет ли мне чистосердечное признание в этом? – Ее тяжелый вздох зазвенел в тишине.
Неужели Ли трудно сказать правду хотя бы раз?
Подол чопорного платья помялся, а одна из его лямок сползла с плеча, немного оголив ее пышную грудь. Ставрос почувствовал дикий прилив желания. Он едва сдерживался, чтобы не провести пальцем по ее изящной ключице, не прильнуть губами к пульсирующей вене на ее шее.
Но несмотря на необузданное желание, его больше всего пугало неожиданно проснувшееся чувство нежности. «Твое сердце словно из камня», – вспомнились ему ее слова. Почему они так задели его? Только эта женщина могла пробудить в нем ранее неведомые эмоции.
Черт, да что с ним такое?
Засунув руки в карманы, Ставрос прислонился к двери.
– Ты больше не похожа на целомудренную жену миллиардера. Ты вновь стала собой. И это платье подходит тебе идеально.
– Я рада это слышать, – раздался мрачный голос Ли. – Ты еще не закончил на сегодня помыкать мною?
Вызывающий тон заставил бы его улыбнуться, если бы не дрожь в ее голосе.
– Ты еще не поняла, что пререкаться со мной – не лучшая идея? – ответил Ставрос, решив не замечать ее грубости.
Ему казалось, что Ли хочет спрятаться, чтобы никто не видел ее в таком состоянии сейчас.
– Оставь меня одну, – подтвердила Ли его подозрения. – Я немного не в себе и не желаю, чтобы ты анализировал мои поступки, как ты это обычно делаешь.
Неужели ей легче притворяться рядом с ним? Действительно ли он бесчувственный монстр?
Ставрос вспомнил, с каким странным спокойствием воспринял новость о том, что мать бросила их, как не проронил ни слезы после смерти отца.
Его главной заботой уже тогда было желание оградить Калисту от горя и неприятных эмоций.
Как только его сестра научилась стоять на ногах, она вечно ходила за ним по пятам, обнимая, целуя его. Ее глаза светились доверием и нежностью. Но Ставрос не знал, как выразить свою любовь к ней, поэтому просто делал то, что должен: опекал ее, давал ей все, что нужно.