Я хотел извиниться, но не успел – зазвонил телефон.
– Привет, любимый. Почему не позвонил? Весь в делах-заботах был перед сном? – услышал я голос Ольки, в котором упрёка было больше, чем приветливости.
Вот осёл! Я же ей забыл вчера позвонить, как обещал. Да у меня и времени не было, меня убили. Может, так и сказать?
– Вижу, и утром не соизволил, – продолжала она. – Что молчишь, говорить не можешь, свидетели мешают?
– Могу. Я с Борькой.
– Так что же – нечего сказать?
Сказать мне было и вправду нечего, а опять что-то выдумывать не хотелось.
– Оль, я забыл. Да, был занят. По работе.
– Ты на работу устроился?
– Можно и так сказать.
– И кем? Авантюристом?
Вот что говорить? Что я искуситель чёрта?
Наверно, Борюня слышал, о чём ведётся разговор, потому что, выхватив у меня трубку, сказал:
– Ольга, это говорит Борис, прошу вас, оставьте ваш инфантилизм, устремитесь ввысь над прозаичностью бытия и попробуйте вернуться к истокам ваших отношений с Кириллом, когда сердца ваши реяли дивными просторами и пылали симфоническим огнём любовной страсти, сливаясь в унисон единым этюдом!
Я представил себе реакцию моей дамы, схватился за голову и начал отбирать у него трубку. А он не замолкал:
– Ольга, не подумайте, что я хочу исходатайствовать для Кирилла ваше прощение, однако смею заметить, этот человек не какой-то ярыга и ренегат, а порядочный и надёжный товарищ, хоть и фанфарон изредка.
– Отдай, чертяка, трубку, она же меня убьёт! – шипел я на него, пытаясь забрать свой телефон, но он ловко изворачивался и всё продолжал:
– Не сочтите мои речи сусальными, но прошу вас, не будьте слишком ригористичны в своих инсинуациях, ведь задержка телефонного звонка произошла лишь вследствие нашей ночной поездки к моей больной маме.
Я застыл на месте. К какой маме?
– Простите меня, я должен был ещё утром созвониться с вами и всё объяснить. Моя мама внезапно телефонировала мне и попросила приехать. Она страдает сильными мигренями, а в эту ночь ей совсем было тяжко. Кирилл великодушно согласился меня отвезти, мы пробыли там до рассвета. Он, вероятно, не сказал вам об этом, боясь, что вы не поверите. Однако я уверяю вас, это чистая правда! Да… О, что вы… Нет, конечно, нет… Я прекрасно вас понимаю… Не переживайте, человек se trompe, как это по-русски… склонен к ошибкам. Да, я передаю ему трубку.
Я с застывшим дыханием взял телефон.
– Кирюш, ну прости меня, я же не знала. Ну скажи что-нибудь, не дуйся. Какой ты у меня всё-таки добродушный! А скрытный какой, разведчик прямо! Не мог сам признаться? Бориной маме стало легче?